Долина страха - [37]

Шафтер настолько смилостивился, что позволил Макмердо когда угодно приходить есть в его салун, и отношения его с Этти вовсе не были прерваны, а наоборот становились все теснее и ближе с каждым днем.

На новом месте Макмердо чувствовал себя настолько в безопасности, что решился достать и установить свой монетный чекан и под страшной клятвой о неразглашении показал его кое-кому из собратьев по ложе. Каждый из гостей уносил в кармане образцы фальшивых монет, так умело подделанных, что сбывать их было легче легкого. Собратья не переставали дивиться, почему, владея таким искусством, Макмердо не гнушался обыкновенной работы; но всякому, кто задавал подобный вопрос, он объяснял, что отсутствие законного заработка очень скоро привлекло бы к нему внимание полиции.

Впрочем, один полицейский все-таки напал на его след, но по воле случая это принесло молодому авантюристу гораздо больше пользы, чем вреда. Макмердо почти каждый вечер бывал в салуне Макгинти, не упускал случая поближе познакомиться с «ребятами» - так шутливо называли друг дружку члены банды, державшей в страхе город. Лихие ухватки и бесстрашные речи завоевали ему общую любовь, а отточенное мастерство, с которым он однажды отделал кулаками противника во время общей свалки в баре, внушили этой грубой публике глубокое к нему уважение. Но вскоре он вознесся в их глазах еще выше.

Однажды поздно вечером, когда в салун набилось полно народу, открылась дверь, и вошел человек в темно-синем мундире и фуражке - шахтовый полицейский. Это специальное подразделение стражей порядка, которое совместно содержали железнодорожные власти и владельцы шахт в помощь муниципальной полиции, совершенно беспомощной перед организованным бандитизмом, терроризировавшим весь район. При его появлении все примолкли; на вошедшего со всех сторон устремились любопытные взгляды. Но в Соединенных Штатах кое-где отношения между преступниками и полицией весьма своеобразны, и сам Макгинти, стоящий за прилавком, не выказал ни малейшего удивления тем, что у него в салуне объявился такой клиент.

- Мне неразбавленного виски, на улице лютый холод, - сказал полицейский. - Мы, кажется, до сих пор не встречались, советник?

- Вы, стало быть, новый капитан? - откликнулся Макгинти.

- Я самый. Мы надеемся, что вы, советник, и другие видные горожане помогут нам в деле поддержания закона и порядка в этом городе. Капитан Марвин мое прозвание.

- Мы бы лучше управились без вашего вмешательства, капитан Марвин, - холодно отозвался Макгинти. - У нас в городе есть своя полиция, и в привозном товаре никто не нуждается. Вы ведь просто платное орудие капиталистов, вас наняли бить дубинками и расстреливать из ружей ваших неимущих сограждан.

- Ну, ну, не будем спорить, - добродушно ответил полицейский. - Полагаю, каждый исполняет свой долг, как его понимает.

Он осушил свой стакан и, собравшись уходить, повернулся к дверям, но тут заметил Макмердо, который, насупившись, стоял неподалеку.

- А, привет! - воскликнул капитан Марвин. - Старый знакомый!

Макмердо попятился.

- Я никогда не был в дружбе ни с тобой, ни с каким другим чертовым фараоном, - процедил он сквозь зубы.

- Знакомый - не всегда друг, - ухмыльнулся полицейский капитан. - Но ты - Джек Макмердо из Чикаго, ты ведь не будешь этого отрицать.

Макмердо пожал плечами.

- Я и не отрицаю. Уж не воображаешь ли ты, что я стыжусь своего имени?

- Возможно, на то у тебя есть причина.

- Ты на что намекаешь? - прорычал Макмердо, сжав кулаки.

- Ну, ну, Джек, меня на горло не возьмешь. Я работал в чикагской полиции до того, как попал в этот угольный погреб. И чикагского мошенника узнаю с первого взгляда.

У Макмердо вытянулось лицо.

- Неужто ты тот самый Марвин из чикагского централа?

- Я самый. Тедди Марвин к вашим услугам. Мы там не забыли, как был застрелен Джонас Пинто.

- Я в него не стрелял.

- Не стрелял? Надежные показания незаинтересованного свидетеля, а? Во всяком случае, его смерть пришлась тебе очень кстати, иначе бы тебя упекли за фальшивую монету. Ну да ладно, кто старое помянет... Между нами говоря (это я тебе сообщаю не по долгу службы), собрать против тебя доказательств не удалось, так что можешь хоть завтра возвращаться в Чикаго.

- Мне и здесь хорошо.

- Дело твое. Я тебе намекнул, а ты будешь неблагодарный пес, если не скажешь за это спасибо.

- Что ж, думаю, ты говоришь по доброте душевной, так что спасибо, - не слишком любезно отозвался Макмердо.

- От меня никто слова не услышит, пока я буду знать, что ты живешь честно, - сказал капитан. - Но, клянусь Богом, если ты опять свернешь с прямого пути, тут уж не взыщи! Ну, доброй тебе ночи. И доброй ночи вам, советник.

Полицейский покинул салун, но он успел создать образ героя. О подвигах Макмердо в далеком Чикаго ходили в Вермиссе слухи и раньше. Сам он на все вопросы с улыбкой отмалчивался, как человек, не рвущийся к славе. Но теперь то, о чем шептались, получило официальное подтверждение. Завсегдатаи бара столпились вокруг, чтобы пожать ему руку. Отныне он стал своим в их среде. Он умел пить не пьянея; но в тот вечер, не окажись друг Сканлан поблизости, чтобы довести его до дому, ночевать бы герою, с которым каждый непременно хотел выпить, под стойкой.