«Долина смерти». Трагедия 2-й ударной армии - [127]
Меня взяли в 448-й артполк. Сначала я был наводчиком в комсомольском огневом расчете. А когда снарядов не стало, немцы совсем обнаглели. Под Мясным Бором нашу пушку разбили с первого выстрела. Замковый не успел укрыться и тут же был убит. Убило и моего учителя, наводчика-сержанта Василия Лебедева.
Однажды, лежа под кустом на огневой позиции, я оформлял «Боевой листок». Заглянул к нам начальник штаба полка, и я попросился в разведку. Так я оказался в разведке 2-го дивизиона, которой командовал Василий Иванович Басков.
Закрытия «коридора» следовали одно за другим. В шестой раз, 30 мая, горловина захлопнулась намертво. Наша узкоколейка была окончательно разрушена. По ней уже было невозможно ни подвезти ничего, ни вывезти раненых. Месяц мы находились в полном окружении. 23 июня штаб армии издал приказ прорываться к своим.
На рассвете 24-го все, кто мог двигаться, вышли на настильную дорогу и двинулись к Мясному Бору. Немец подпустил колонну очень близко, после чего начался сильнейший артобстрел. Нам пришлось наступать ближе к Дровяному Полю. Выйти удалось немногим.
«Стратегический успех» Верховного командования был таков, что и спустя полвека мы все еще хороним безвестных героев Любанской операции.
Л. И. Бурмистров,
майор в отставке,
бывш. разведчик 448-го ап
И. А. Лешуков
Я не вышел из Мясного Бора…
До войны я работал учителем в школе поселка Павы. 10 июня 1941 г. призвали на военные сборы в Псков. Там и захватила война.
Стал я младшим лейтенантом, командиром взвода аэродромного обслуживания. Наш 56-й бао обеспечивал полеты истребительной авиации. Первый бой над аэродромом в деревне Рожкополье наши летчики приняли уже 22 июня. Мы — аэродромная обслуга — с тревогой следили за воздушным сражением. Силы были неравными — вражеские «мессершмитты» наседали со всех сторон. Хорошие машины, ничего не скажешь: обладали значительно большей скоростью, чем наши И-16. Ребятам приходилось туго, и тогда лейтенант Здоровцев пошел на таран… Насколько я знаю, это был первый таран в истории войны. Жуткая, отчаянная штука: летчик ведь идет на верную смерть. Через несколько дней подвиг Здоровцева повторил Миша Жуков и тоже погиб.
Всем известно, как стремительно наступали немцы в начале войны. Мы отходили все дальше на восток. Дно, Тайцы, Большой Двор… Под Тихвином из аэродромной обслуги сформировали стрелковый взвод. Вооружили, чем могли, и придали пехоте, оборонявшей Тихвин. Спустя два дня возвратился один солдат. «Дезертир!» — закричал на него комроты. «Да я один в живых остался, — отвечал солдат. — Командира разорвало в клочья снарядом, и всех остальных поубивало…»
Дали мне после этого машину — трехтонку, троих солдат и послали за Череповец готовить площадку для нового аэродрома. Добрались мы до Бабаева и занялись подготовкой летного поля. Вскоре по железной дороге прибыли платформы с авиабомбами. Но 8 декабря — радость: наши войска освободили Тихвин. Враг был остановлен! Мы вернулись в Большой Двор, но здесь подстерегала неожиданность — 56-й бао расформировывался: после тихвинской операции самолетов осталось мало.
Нас всех направили в пехоту. Я получил назначение во вновь образованную 2-ю ударную армию. Так в январе 42-го началась моя одиссея — участие в Любанской операции. Расскажу о ней лишь то, чему сам был свидетелем и очевидцем.
Добрался я на перекладных до Малой Вишеры. Расспросил, где находится отдел кадров 2-й ударной. Указали мне дорогу к Волхову. Иду пешком, мороз подгоняет. Едет полуторка. Остановил, прошу подвезти. Шофер предупреждает: «Учти, ездим под постоянным контролем немецкой авиации». — «Ну что ж, — говорю, — как все, так и я…»
Сел я в машину, но не успели мы тронуться — налетели «мессершмитты» и давай строчить из пулеметов. Шофер мой успел выскочить и спрятаться в канаве, а у меня дверцу заело. Пригнулся — пулеметная очередь по кабине. Спинку сиденья изрешетило, мне в валенок угодило — ничего, только пальцы задело. Немцы отстрелялись и улетели. Но машина наша ни с места — в мотор попали. Распрощался я с шофером и потопал дальше пешком. Отыскал в лесу, в землянке, отдел кадров, получил назначение в 57-ю бригаду командиром транспортного взвода 2-го батальона.
Было это в конце января. Наши войска уже перешли Волхов и прорвали вражескую оборону на западном берегу в районе Мясного Бора. Разыскал штаб бригады, располагавшийся в Новой Деревне. Мне говорят: «2-й батальон наступает на Спасскую Полисть. Надо обеспечить подвоз боеприпасов и продовольствия, эвакуацию раненых».
Нашел я свой батальон и застал такую картину. Личный состав выстроен на поляне. Выводят помощника комбата и зачитывают приказ: «За необеспечение наступления — к расстрелу!» И тут же приводят приговор в исполнение.
Доложил я о прибытии, а начальник особого отдела и говорит: «Вот вам и помкомбата».
Так началась новая служба. Каждый день батальон наступал на Спасскую Полисть, и все безрезультатно. Не такая уж это большая деревня, но взять ее за полгода нам не удалось. Немец сидел в Спасской Полисти с августа 1941 г. и успел превратить ее в неприступную крепость. В избах все углы срублены и пулеметы торчат. На церковной крыше установлены шестиствольные минометы. А у нас всей артиллерии — один танк с 45-миллиметровой пушкой. Стреляют по церкви, но все без толку: снаряды, как горох, от стен отскакивают… Один раз дала залп «катюша». Перелет — церковь осталась невредимой.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
К 70-летию легендарной операции «Багратион».Новая книга ведущего военного историка, посвященная величайшему триумфу Красной Армии. Лучшее современное исследование грандиозного наступления советских войск, в ходе которого всего за две недели была разгромлена самая многочисленная на Восточном фронте группа армий «Центр». Новый взгляд на поворотный момент Великой Отечественной войны.Знаете ли вы, что этой феноменальной победе в Белоруссии предшествовала череда неудачных наступательных операций и с осени 1943-го до весны 44-го года западное направление было для Красной Армии позиционным «Верденом», так что Верховному Главнокомандующему пришлось даже санкционировать расследование комиссии ГКО, принять самые жесткие меры и сделать нелицеприятные «оргвыводы»? Как нашим войскам удалось преодолеть этот позиционный тупик, превратив окопную «мясорубку» в крупнейшую маневренную операцию, которую по праву величают «сталинским блицкригом»? Что позволило не просто прорвать, а полностью обрушить вражескую оборону? Почему немцам не удалось сохранить целостность фронта и организованно отступить на новые позиции? Как тяжелое поражение Вермахта переросло в самую страшную военную катастрофу в германской истории? И кого винить в этом «эпическом разгроме»?.
Изучать историю надо для того, чтобы не повторять ошибок в настоящее время. В ходе Великой Отечественной войны советский народ и Красная Армия понесли тяжелейшие человеческие и материальные потери, но победили практически всю Европу. Победа — это хорошо, но вскрыты ли истинные причины наших огромных потерь?В книге рассматриваются причины потерь советского народа с той стороны, с которой эти причины никогда не рассматриваются, — с позиций низкого морального и профессионального качества советских генералов и кадрового офицерства.
После того, как в пламени Приграничного и Смоленского сражений июня и июля 1941 г. исчезли созданные в предвоенные годы танки и самолеты, Красной Армии предстояло пройти пять кругов ада под ударами танковых клиньев вермахта. Операции на окружение невиданных в истории войн масштабов следовали одна за другой, и, казалось, ничто не может остановить наступление гитлеровской армии на Москву. Но уже в ноябре 1941 г. последовали контрнаступления советских войск под Ростовом и Тихвином, и словно по мановению волшебной палочки военная машина Третьего Рейха со скрипом остановилась в нескольких десятках километров от башен Кремля.
«Смертное поле» — так фронтовики Великой Отечественной называли нейтральную полосу между своими и немецкими окопами, где за каждый клочок земли, перепаханной танками, изрытой минами и снарядами, обильно политой кровью, приходилось платить сотнями, если не тысячами жизней. В годы войны вся Россия стала таким «смертным полем» — к западу от Москвы трудно найти место, не оскверненное смертью: вся наша земля, как и наша Великая Победа, густо замешена на железе и крови…Эта пронзительная книга — исповедь выживших в самой страшной войне от начала времен: танкиста, чудом уцелевшего в мясорубке 1941 года, пехотинца и бронебойщика, артиллериста и зенитчика, разведчика и десантника.