Долина пламени - [29]

В нежно звучащих струнах таилась ненависть.

Дарум вздохнул.

— Я был готов, — сказал он, — готов ко всему, что могло произойти. Я даже думал, что Паррор может уйти из Паитити по невидимой дороге, и был готов преследовать его и там. Но теперь, когда он исчез вместе с чужаком, где мне его искать?

Рафт задумчиво потер подбородок. Он-то знал, куда направлялся Паррор. Сказать царю? Но будет ли в этом прок?

Юранн играла совсем тихо, и глухие звуки волынки навевали дремоту.

— Да, — проговорил царь, — так было и так будет всегда, Юранн. Мир не войдет в нашу обитель. Здесь только наша любовь.

Усни, говорила музыка. Усни, мой любимый, мой царь. Усни — и не просыпайся.

Но Дарум не чувствовал опасности. Дыхание его стало тихим, спокойным. Стоящий за портьерой Рафт почувствовал, как и его окутывают нежные объятия сна. Музыка Юранн околдовывала.

Злое колдовство, гневно подумал Рафт, и энергично встряхнул головой.

Вскоре рука Юранн скользнула за портьеру и дотронулась до Рафта, маня его наружу. Яркий свет упал на ее лицо — вернее, то, что должно было быть лицом. Она быстро опустила вуаль. Рафт увидел, как ее взгляд остановился на царской сокровищнице. Но арфа молчала — она не задавала вопросов.

Юранн нерешительно дотронулась до револьвера, а после этого выхватила кинжал, который Рафт прятал в складках своей одежды, и сунула ему в руку. Она подтолкнула его вперед, показывая на помост.

Но Рафт не двинулся, с места. Глаза под вуалью выжидающе смотрели на него. Он медленно и выразительно покачал головой.

— Нет, — прошептал он, еле переводя дыхание, — даже если бы это спасло мне жизнь, я бы не смог этого сделать.

Рука Юранн поднялась и угрожающе застыла над струнами. Но немая сцена длилась не долго. Увидев, что решение Рафта твердо, она издала страшный, похожий на рев зверя, невыносимый звук и, выхватив из его рук кинжал, бросилась к спящему царю так стремительно, что ее одежды взвились в воздухе. Она склонилась над спящим телом и разорвала шелковую накидку на его груди. Дарум шевельнулся и что-то пробормотал сквозь сон. Юранн замахнулась.

Реакция Рафта, хотя и бессознательная, была мгновенной. Он прыгнул вперед еще до того, как успел заметить, что на обнаженной груди царя блеснуло что-то небольшое и прямоугольное на серебряной цепочке. Предмет этот источал свет, который дрожал и бился, как пульс самой жизни.

Амулет!

Времени рассматривать его, задавать себе вопросы и сомневаться у Рафта не было.

Рафт чувствовал какую-то внутреннюю уверенность, которая не требовала доказательств. Видеть это подрагивающее сияние и не узнать его было невозможно.

Одной рукой Рафт схватил амулет — и так резко, что цепочка на груди Дарума лопнула, другой — занесенную для удара руку Юранн. Она зарычала и, изогнувшись, как лук, принялась из последних сил бороться за свое оружие.

Потеряв равновесие, оба упали возле дивана, но продолжали молчаливую и отчаянную борьбу. На полу хрустнула арфа, лопнула и зазвенела струна. Полусонный Дарум приподнялся на диване, вглядываясь в едва различимые, катающиеся по полу фигуры.

И вдруг, совершенно неожиданно для Рафта, Юранн отпустила кинжал, отскочила назад, наклонилась и схватила арфу. Ее пальцы пробежали по струнам, и струны грубо задрожали и забили тревогу.

Проснись! Опасность!

От оглушительной, настойчивой музыки дрожали стены. Царь, с трудом поднявшись на ноги, тряс головой и бессвязно что-то бормотал. Луч света из сокровищницы бил ему прямо в глаза, и поэтому Рафт казался ему лишь тенью — тенью на фоне ослепительного и грозного блеска оружия.

Музыка визжала и плакала. Издалека донесся топот бегущих ног.

Выругавшись про себя, Рафт стремительно повернулся и бросился к двери, через которую он еще совсем недавно вошел сюда. Он молился, чтобы она не оказалась закрытой. Откинув портьеру и увидев открытый проем, он бросился туда. В глазах царя он был теперь убийцей, а значит, оставалось одно — бежать, и немедленно. Вряд ли царь станет выслушивать его объяснения, тем более если в них будет звучать имя Юранн.

Рафт цепко удерживал в памяти план замка. Он знал: один неверный поворот — и он потеряется. Вот здесь, вспомнил Рафт, должен быть боковой коридор.

Не замедляя шага, он свернул. Отдаленные голоса предупреждали его об опасности, и Рафт еще крепче сжал в руке револьвер. Теперь он пригодится ему больше, чем кинжал. Да, только сейчас Рафт осознал все коварство плана Юранн: убить царя и подставить его самого. Ну что ж, вполне по-человечески. Да и по-кошачьи.

Стража дважды пробегала мимо, и тогда он прятался за портьерами. Однажды, затаив дыхание, он остановился перед овальной дверью, гадая, что было там — снаружи. Рафт чувствовал, что он на правильном пути, но за дверью могли быть и солдаты.

И действительно — они стояли там, за матовым стеклом вырисовывались их тени. Рафт бесшумно повернулся и побежал в обратную сторону, понимая, что с пути он уже сбился. Надежда найти другой выход была слабой.

Он свернул в какой-то переход, по одной стороне которого тянулся ряд окон. Бросив взгляд в окно, он обнаружил, что смотрит не на Пропасть Доирады, а на реку, которая в этом месте изгибалась и, пройдя через арочный свод, исчезала под замком.