Долина - [48]

Если же она действительно виновна, то зачем ей рассказывать о том, чего она не помнит? Впрочем, она держалась так непринужденно, так спокойно, что трудно было представить себе, что она говорит не правду.

Грэндж встал.

— Если вы вспомните что-нибудь еще, леди Эндкателл, — несколько суховато сказал он, — будьте так любезны сообщить мне об этом.

— Обязательно! — ответила Люси. — Между прочим, это вполне возможно. Память такая капризная вещь!

В коридоре Грэндж провел пальцем между рубашкой и шеей и глубоко вздохнул. У него было впечатление, что он словно вышел из зарослей колючего чертополоха.

«Сейчас бы мне мою старую трубку, пинту эля, добрый кусок бифштекса с картошкой… Со всем этим хорошо знаешь, где ты есть!» — размышлял инспектор Грэндж.

Глава XXI

Когда полицейский ушел, сэр Генри в молчании долго смотрел на свою жену. Она рассеянно наводила порядок в его кабинете, поправляла что-то то там, то тут. Наконец, он решил получить ответ на вопрос, который безуспешно задавал инспектор.

— Зачем ты взяла этот автоматический пистолет из коллекции?

Леди Эндкателл села против мужа, улыбнулась и сказала, что в самом деле не знает. Потом добавила:

— Может быть, я подумала о каком-нибудь несчастном случае.

— Какой несчастный случай?

— Ну, бывает… Это может произойти, когда стреляют по мишеням… если забыть пулю в магазине… можно споткнуться, например, о корень… Происходит выстрел. Понимаешь, иногда несчастный случай является хорошим предлогом, чтобы покончить с некоторыми трудностями.

— И кто стал бы жертвой этого несчастного случая? На лице Люси выразилось самое неподдельное удивление.

— Конечно же, Джон! — воскликнула она.

— Боже правый! Люси! Ты не… — сэр Генри не осмелился продолжать.

— Не буду скрывать от тебя, что вопрос об Айнсвике мог доставить нам много хлопот, — сказала Люси.

— Мне иногда кажется, что это единственный вопрос, который тебя по-настоящему волнует.

— Естественно, Эдвард и Дэвид — последние из Эндкателлов. Невозможно же, чтобы Дэвид унаследовал Айнсвик после смерти Эдварда. Он может не жениться из-за своей матери или по другим причинам, и тогда — мы Эндкателлы — исчезнем. Эдвард останется последним, и все уйдет с ним.

— Неужели возможна такая катастрофа?

— Но ведь речь идет об Айнсвике! — она произнесла это с таким увлечением и уверенностью, что сэр Генри не смог удержаться от улыбки. Люси продолжала:

— В самом деле, все зависит от того, женится ли Эдвард, а он, к несчастью, страшно упрям, совсем как наш отец! Я думала, он когда-нибудь забудет Генриетту и женится на какой-нибудь милой девушке. Мы бы могли помочь ему найти ее. Но теперь я знаю, что на него нельзя рассчитывать. Я говорила себе, что связь Джона с Генриеттой не может продолжаться бесконечно. Джон ведь был довольно ветреным. Но однажды я заметила, что он на нее смотрит так, как будто любит ее действительно. Я подумала, что если Джон исчезнет, то Генриетта выйдет замуж за Эдварда. Она не такая женщина, которая будет жить одной памятью. Таким образом, проблема состояла в том, чтобы избавиться от Джона.

— Но, Люси, ты не… — сэр Генри снова не смог окончить фразу.

— Не думай, пожалуйста, что это я убила Джона. Без сомнения, я имела глупость думать о всяких несчастных случаях. Но я вспомнила, что мы сами его к нам пригласили. Совсем другое дело, если бы он приехал сам, без приглашения. Но, вспомнив, что мы просили его быть нашим гостем, я не могла больше думать о несчастном случае. Законы гостеприимства налагают определенные обязанности. Вот видишь, дорогой, у тебя не может быть никакого повода для беспокойства!

Она подошла к двери и, обернувшись, добавила:

— Все получилось как нельзя лучше! Мы избавились от Джона, не пошевельнув пальцем! Это напоминает мне того человека в Бомбее, который был так груб со мной. Три дня спустя его переехал трамвай.

Она еще раз улыбнулась мужу и вышла.

Сэр Генри смотрел ей вслед. Он чувствовал себя очень старым и усталым.

В кухне посудомойка Дорис, с глазами, полными слез, выслушивала упреки Гуджена, кухарки и старшей горничной, которые играли роль античного хора.

— Вы увидели меня с оружием. Вам нужно было сделать только одно: прийти ко мне и спросить, почему у меня в руке пистолет.

— Вы могли бы попросить совета у меня, — взяла слово кухарка, — я всегда готова помочь молодой девушке, которая еще ничего не понимает в жизни.

Гуджен продолжал:

— Во всяком случае, вы сделали то, что делать не следовало абсолютно! Придет же в голову мысль, никого не предупредив, тайно сообщить об этом полиции, да еще выбрать для этого какого-то сержанта! Если полиция вас ни о чем не спрашивает, моя девочка, лучше быть от нее подальше! Достаточно печально уже то, что она находится в доме.

— Как правильно вы говорите! — прошипела старшая горничная. — Вот со мной такое никогда бы не могло случиться!

— Мы все знаем нашу миледи, — снова сказал Гуджен, — и нас ничего удивить не может. А полиция совсем не знает ее, и просто поразительно, что эти люди имеют право ей надоедать всякого рода вопросами. Они делают всяческие предположения, и только потому, что миледи взяла пистолет, чтобы пойти погулять. С ее стороны в этом нет ничего необычного, но полицейские видят во всем злые намерения. Миледи никогда и муху не обидит, но она необычайно рассеянна и может класть вещи в самые неожиданные места. Я никогда не забуду день, когда она положила живую лангусту на поднос для визитных карточек в холле. Когда я увидел эту лангусту, я подумал, что у меня галлюцинации.