Долина бессмертников - [68]
Вот так закончился этот Совет. Простые нукеры и разные зеваки с удивлением наблюдали княжеский разъезд. Никто на этот раз не ехал в гости к другому, никто никого не провожал — прямо от шаньюевой юрты мрачные главы родов со своими телохранителями врозь сыпанули вдоль ставки бешеную дробь копыт и пропали в степи…
И снова кочевья заговорили о молодом шаньюе. Наш-то опять-де показал себя… Слаб Модэ… Нерешителен…
Трусом был, трусом и остался… Разговоры, словом, были обычные, и голоса эти — сожалеющие, осуждающие, насмешливые и язвительно-злые — сливались в единый хор всеобщего недовольства.
Но вот прошло некоторое время, улеглись первоначальные страсти, и тогда даже в самые горячие головы стало закрадываться сомнение: так ли уж слаб и нерешителен человек, который, упорно не считаясь с мнением Совета князей, каждый раз поступает по-своему?
Да, поступки Модэ, если хорошенько подумать, оказывались непонятными, а все непонятное вызывает любопытство и тревогу, непонятное — таит в себе притягательную силу. В кочевьях опять начались волнения и колебания. Спорили до хрипоты: к чему стремится молодой шаньюй (волчонком его уже не называли), что задумал?..
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Легенды возникают вновь,
Рождая новые слова,
А там, где не хватает слов,
Растет надгробная трава…
Дондок Улзытуев
Что еще? Разве то, что, залиты
Этой пенистой талой водой,
Оседают надгробные плиты
По ночам под зеленой звездой…
Ст. Куняев
Вернул Олега к действительности лязг засова. Словно кусок Долгой стены по воле императора Цинь Шихуан-ди воздвигся вдруг перед глазами и заслонил Великую степь. Олег заморгал, протер глаза и увидел в мутном проеме двери Хомутова, серьезного, со взъерошенными усами, а за ним — вчерашнего дежурного по отделению.
— Вот он, ваш гладиатор, — молодой лейтенант засмеялся. — Почти в полной сохранности. Можете получить.
— Значит, у вас к нему нет никаких претензий? — Хомутов озабоченно оглядел Олега.
— Абсолютно никаких! — весело отвечал дежурный. — А тех хулиганов мы постараемся выявить и наказать. Безобразие какое — избить известного нашего поэта!
— Если бы только избили! — Олег с тоской во взоре посмотрел на дежурного. — А то ведь моральная травма какая…
Дежурный не понял его.
— Э-э, вам ли обижаться! — Лейтенант повернулся к Хомутову. — По словам Евлахова, товарищ поэт крепко постоял за себя!
— Это какого же Евлахова? — Олег потрогал свой распухший нос. — А, Харитоныча! Кстати, где он?
— В лагере, — Хомутов хмыкнул, покрутил головой. — Явился среди ночи на мотоцикле, в сопровождении милиционера. Поднял жуткий крик, переполошил всех, Ларису до слез довел…
— Как до слез? — вздрогнул Олег. — Что с ней?
— Он так рассказывал, что не понять было: то ли тебя убили, то ли ты убил кого-то и сидишь под арестом. Страшное дело!.. Лариса, понятно, в слезы… Водой отливали.
Лейтенант, осторожно взяв Олега за локоть, проводил до выхода.
— А не сделать ли примочки? — спохватился он вдруг. — Тут аптечка есть. А то видок того…
— Пройдет и так, — Олег энергично махнул рукой, охнул и скривился. — Связки, кажется, потянул немного.
— Может, выступили бы как-нибудь у нас, стихи почитали? — лейтенант дружелюбно и просяще глядел на него. — Мы бы весь наш коллектив собрали.
— Хватит, выступил уже. — Олег оглядел себя, застегнул ворот, отряхнул брюки. — Действительно, видок…
— Товарищ Хомутов, не подбросить ли вас до места? — дежурному, видимо, очень хотелось чем-то помочь. — Транспорт найдем.
— Не стоит беспокоиться, мы уж сами как-нибудь, — и Хомутов, приподняв шляпу, стал прощаться.
Должно быть, идя по улице, они представляли собой забавное зрелище. Впереди вышагивал Хомутов, этакий благообразный и строгий папаша, ведущий на взбучку свое набедокурившее дитя. „Дитя“ же виновато плелось за ним, отстав на пару шагов, и одного взгляда было достаточно, чтобы приблизительно догадаться, чем оно занималось вчера и где провело минувшую ночь.
— Вот они, самовольные-то отлучки, — ворчал Хомутов. — Полевая, экспедиционная жизнь имеет свои особенности. Партизанщины в ней быть не должно.
— Да, да, — послушно соглашался Олег. — Не должно…
— Что ж, я вынужден поставить на вид, — Хомутов вздохнул. — М-да… хотел сделать тебе небольшой подарок, но теперь… Не знаю, не знаю.
— Догадываюсь — вы приготовили мне упитанного тельца, а?
— Телец не телец, но барашек-то уж точно, — Хомутов вынул из внутреннего кармана пиджака картонную коробочку. В ней лежала аккуратно переложенная ватой маленькая темно-красная косточка.
— Вот… — Хомутов поднял глаза и невольно вздрогнул: лицо Олега было совершенно белым, а в глазах, дико вытаращенных на Хомутова, светилось черт знает что — восторг и ужас одновременно. Раза два Олег открыл рот, пытаясь что-то сказать, но из горла его вырывался лишь странный всхлип.
— Прокопий Павлович! — прохрипел он наконец, приплясывая от возбуждения. — В раскопе ведь, да? В раскопе? Сколько… ради бога, сколько их было?
— Не понимаю… — Хомутов оглянулся, словно хотел найти кого-нибудь, чтобы поделиться с ним своим изумлением, потом растерянно пожал плечами. — Ну, коль хочешь знать, три их было, три…
— Прокопий Павлович! — Олег подпрыгнул, нелепо взмахнул руками. — Вы понимаете… Нет, вы понимаете, что это такое?!
Владимир Митыпов — известный бурятский прозаик, пишет на русском языке. Его творчество знакомо читателям по повестям «Ступени совершенства», «Зеленое безумие земли», романам «Долина бессмертников», вышедшим в 1975 году в «Современнике», и «Инспектор Золотой тайги».Герой романа В. Митыпова, молодой геолог Валентин Мирсанов, убежден, что для открытия новых крупных месторождений в Восточной Сибири и Забайкалье необходимо по-новому взглянуть на жизнь земных недр. Отстаивая свои взгляды, он проявляет лучшие черты людей своего поколения: увлеченность делом, дерзость ума, человеческую и профессиональную честность.В романе отражена преемственность поколений в нашем обществе: все лучшее, благороднейшее, что достигнуто отцами, бережно передается сыновьям.
В исторической повести «Ступени совершенства» рассказывается о великом древнеегипетском художнике Тутмосе, создателе знаменитого скульптурного портрета царицы Нефертити.
В далеком будущем наука Земли достигла небывалых высот. Ученым удалось создать сверхмощную вычислительную машину, названную ими Великим Мозгом. По замыслу создателей, Великий Мозг будет поддерживать постоянную связь с мозгом каждого человека – и мыслительные способности людей возрастут тысячекратно. Для рассмотрения этой идеи, которая названа проектом Единого Поля Разума, создается специальная Комиссия: сто один человек, специалисты в самых различных областях человеческой деятельности, должны взвесить все «за» и «против» и принять решение...
Владимир Митыпов — известный бурятский прозаик. Его творчество знакомо русскому читателю повестями «Ступени совершенства», «Зеленое безумие земли», «Приход больших обезьян» и другими произведениями.Роман «Инспектор Золотой тайги» посвящен борьбе за советскую власть на золотых приисках Бурятии. Ярко раскрывает в нем автор историю освоения золотых россыпей в дикой, далекой каторжной тайге.
Главная тема повести Владимира Митыпова – ответственность ученого перед человечеством за свои открытия.Эксперименты профессора Моллини увенчались полным успехом: ему удалось наделить горилл сверхмощным разумом и превратить их в неопитеков, в «живые вычислительные машины». Необычайные способности неопитеков сделали их чрезвычайно полезными для военного ведомства, но ни ученые, ни опьяненные грандиозными перспективами военные и представить себе не могли, к каким ужасающим последствиям приведет открытие Моллини.
«Существует предание, что якобы незадолго до Октябрьской революции в Москве, вернее, в ближнем Подмосковье, в селе Измайлове, объявился молоденький юродивый Христа ради, который называл себя Студентом Прохладных Вод».
«Тут-то племяннице Вере и пришла в голову остроумная мысль вполне национального образца, которая не пришла бы ни в какую голову, кроме русской, а именно: решено было, что Ольга просидит какое-то время в платяном шкафу, подаренном ей на двадцатилетие ее сценической деятельности, пока недоразумение не развеется…».
А вы когда-нибудь слышали о северокорейских белых собаках Пхунсанкэ? Или о том, как устроен северокорейский общепит и что там подают? А о том, каков быт простых северокорейских товарищей? Действия разворачиваются на северо-востоке Северной Кореи в приморском городе Расон. В книге рассказывается о том, как страна "переживала" отголоски мировой пандемии, откуда в Расоне появились россияне и о взгляде дальневосточницы, прожившей почти три года в Северной Корее, на эту страну изнутри.
Герои книги Николая Димчевского — наши современники, люди старшего и среднего поколения, характеры сильные, самобытные, их жизнь пронизана глубоким драматизмом. Главный герой повести «Дед» — пожилой сельский фельдшер. Это поистине мастер на все руки — он и плотник, и столяр, и пасечник, и человек сложной и трагической судьбы, прекрасный специалист в своем лекарском деле. Повесть «Только не забудь» — о войне, о последних ее двух годах. Тяжелая тыловая жизнь показана глазами юноши-школьника, так и не сумевшего вырваться на фронт, куда он, как и многие его сверстники, стремился.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.