Долгое падение - [34]

— До этого мы еще дойдем, мэм. Можете ли вы объяснить, где находился ваш сын в новогоднюю ночь? Вы были с ним?

У меня по спине пробежал холодок. Я сначала не поняла, про какую дату идет речь. Меня прижали. Я не знала, врать или нет. Если предположить, что кто-то из медицинского персонала вывез его в город и использовал как прикрытие? Скажем, один из тех парней, что его забирали? С виду они были весьма приятными, но тут никогда нельзя знать наверняка. А если они украли что-то из магазина, спрятав под одеяло, которым укрыты ноги Мэтти? Если они пошли выпить, захватив с собой Мэтти, затеяли драку и толкнули коляску в сторону противников? А полицейские увидели, как он врезается в кого-то, но, не зная, что Мэтти не может сам сдвинуться с места, подумали, будто он сам ввязался в драку? А потом прикидывался идиотом, поскольку не хотел проблем с полицией? А если въехать в человека на кресле-каталке, ему будет больно. Можно даже ногу сломать. А если… На самом деле, даже немного паникуя, я понимала, что он никак не мог нюхать клей. Такие мысли проносились у меня в голове. Пожалуй, причиной всех этих мыслей было осознание собственной вины. Меня с ним не было, хотя я должна была остаться с ним, а не осталась потому, что хотела оставить его навсегда.

— Нет, я не была с ним. За ним приглядывали.

— А, понятно.

— Он был в полной безопасности.

— Я не сомневаюсь, мэм. Но ведь речь идет не о его безопасности. Речь идет о безопасности посетителей торгового центра «Вуд Грин».

«Вуд Грин»! Он как-то добрался до другого конца города, аж до «Вуд Грин»!

— Нет. Да. Простите.

— Хотите извиниться? Точно хотите? Отвечай, б…, отвечай давай!

Я не могла поверить своим ушам. Я знала, конечно, что полицейские не стесняются в выражениях. Но мне казалось, это происходит в стрессовых ситуациях, когда повсюду какие-нибудь террористы, а не во время телефонного разговора с обычным человеком в рамках обычного расследования. Если, конечно, она не пережила стресс. Могли Мэтти — или тот, кто его толкнул, — на самом деле убить кого-то? Ребенка, быть может?

— Морин.

— Да, я вас слушаю.

— Морин. Я не из полиции. Это Джесс.

— А, — сказала я, заливаясь краской от стыда за собственную тупость.

— Ты ж поверила, поверила, старая перечница.

— Да, я тебе поверила.

По моей интонации она догадалась, что расстроила меня, и больше об этом не вспоминала.

— Ты видела газеты?

— Нет. Я не читаю газет.

— Про нас пишут.

— Про кого пишут?

— Про нас. Им известны наши с Мартином имена. Забавно, правда?

— А что там написано?

— Что я, Мартин и еще двое неизвестных договорились о совместном самоубийстве.

— Это же неправда.

— Ясен пень. И еще там написано, что я — дочь министра образования.

— А почему там так написано?

— Потому что я его дочь.

— А…

— Я просто пересказываю тебе, о чем в газетах написали. Ты удивлена?

— Ну, ты многовато ругаешься для дочери политика.

— А к Джей-Джею домой приходила журналистка и спрашивала, не спустились ли мы с крыши, вдохновившись какой-то идеей.

— И как все это понимать?

— Не знаем еще. Мы собираемся на экстренное совещание.

— Кто?

— Мы все, вчетвером. Великое воссоединение. Можно там, где мы завтракали.

— Я не могу никуда пойти.

— Почему?

— Из-за Мэтти. Отчасти из-за этого я и оказалась на крыше. Я никогда не могу никуда выходить.

— Мы могли бы прийти к тебе.

Кровь у меня опять начала приливать к лицу. Я не хотела, чтобы они приходили.

— Нет-нет. Я что-нибудь придумаю. А когда вы собираетесь встречаться?

— Сегодня вечером.

— Ой, я не успею ничего придумать за сегодня.

— Тогда мы придем к тебе.

— Не надо, пожалуйста. У меня не прибрано.

— Ну так приберись.

— У меня дома никогда не было никого с телевидения. И дочек министров тоже.

— Привередничать и важничать я не буду. Увидимся в пять.

Оставалось три часа, чтобы привести квартиру в порядок. Пожалуй, с такою жизнью, как у меня, невольно станешь немножко сумасшедшей. Нужно быть немножко сумасшедшей, чтобы захотеть спрыгнуть с крыши. Нужно быть немножко сумасшедшей, чтобы спуститься с нее. Нужно быть немножко сумасшедшей, чтобы вытерпеть Мэтти, необходимость все время быть дома и одиночество. Но я действительно считаю себя лишь немножко сумасшедшей. Будь я по-настоящему сумасшедшей, я бы не стала убираться. И будь я по-настоящему сумасшедшей, мне было бы все равно, что они здесь увидят.

Мартин

Пожалуй, мне приходило в голову, что мой поход на крышу Топперс-хаус может заинтересовать таблоиды. Я оказался на первых полосах, повалявшись пьяным на улице, черт возьми. Вряд ли кто станет спорить, что падение с крыши многоэтажки — это намного интереснее. Когда Джесс объяснила Чезу, где мы встретились, я еще подумал, хватит ли у Чеза мозгов заработать на этом, но, поскольку он показался мне совершенно безмозглым, я решил, что бояться такого — это паранойя. Если бы только знал, что Джесс сама по себе — информационный повод, я бы подготовился к такому повороту событий.

Сначала позвонил мой агент и зачитал мне статью — дома я только «Дейли телеграф» читаю.

— Здесь есть хоть слово правды? — спросил он.

— Честно?

— Да.

— Только между нами.

— Да-да.

— Я собирался спрыгнуть с крыши высотного дома.