Долгое море - [15]

Барон криво осклабился. Да уж, как все хорошо шло… Но теперь ситуация снова переменилась, и ему нынче надо позаботиться, чтобы никто не догадался, что за большей частью нападений на наиболее богатые торговые караваны и самые богатые окрестные замки стоит родовой аристократ и утвержденный барон империи. А ведь как все хорошо складывалось…

План был воистину гениален! Сначала скооперироваться, а затем и взять под прямой контроль часть наиболее управляемых банд, для того чтобы с их помощью ухватить самые лакомые куски. Ну а после того, как закрома достаточно наполнятся, — всех уничтожить, представ перед высшим обществом герцогства в ореоле истинного аристократа — защитника слабых, твердой рукой возвращающего закон и покой на исстрадавшуюся землю запада. Возвращающего, но пока, несмотря на все явно видимые усилия, не вернувшего. А усилия были видны, видны… Барон во главе вновь набранной дружины неделями не слезал с седла, мотался по всему герцогству, ночуя в различных замках и с мужественной горечью повествуя то одной, то другой одинокой хозяйке о своих страданиях, вследствие того, что из-за проклятой болезни он не смог исполнить свой святой долг владетеля и прийти по зову императора. И единственное, что ему осталось, дабы не покрыть себя окончательным позором, это всеми силами бороться с этой страшной напастью, охватившей герцогство… О-о, какими велеречивыми и высокопарными эпитетами его награждали. Как горячо и жарко его благодарили. Как готовы были помочь… И иногда действительно помогали, отправив с ним пару-тройку, а то и десяток бойцов из числа тех, кто еще оставался в замке. Ну а то, что иногда, после того как он покидал очередной замок, на него внезапно нападала банда… что ж, в жизни есть место и подвигу, и трагедии. Наша ли в этом вина? Зато какие барыши это приносило им с Кабаном! Это тебе не обычный торговый караван ограбить. Богатства в замках аристократии копились не годами, а столетиями…

И спал он после подобного вполне спокойно. Злоба на тех, кто его когда-то, как он считал, предал, забыл, извергнул из своих рядов, выжгла в душе любые капли стыда или хотя бы смущения. Более того, барон создал целую концепцию, заключающуюся в том, что и времена, и нравы меняются. Поэтому то, что когда-то было немыслимым, сначала становится всего лишь невозможным, затем просто неодобряемым, а чуть позже переходит в разряд обыденного, а затем — и вообще остромодного. Так что можно считать, что он, барон Каэверли, просто является первым, кто начинает практиковать нечто в недалеком светлом будущем совершенно обыденное или даже модное…

Впрочем, несмотря на столь изящную стройность этих рассуждений, барон позаботился о том, чтобы поводов для озвучивания их у него не появилось. Что ж поделать — благородное общество пока еще слишком косно и отстало, чтобы оценить столь изящные умозаключения… особенно если учитывать, какие именно действия барона они должны были оправдать. И это ему пока вполне удавалось. Во-первых, потому, что несмотря на всю свою распущенность и жадность последний барон Каэверли был умен и неплохо образован. Уж это-то папаша смог ему обеспечить… А как ни говори, образование определенным образом перестраивает мозги, часто позволяя замечать возможности и перспективы там, где человек без образования не способен увидеть ничего, кроме проблем. Ну а во-вторых, потому что здесь, на западе, осталось слишком мало тех, кто был способен хотя бы задать барону какие-нибудь неприятные вопросы. Не говоря уж о том, чтобы начать предпринимать какие-то действия, предназначенные для того, чтобы докопаться до истины… Чтобы там ни было, этому самозваному императору, пожалуй, можно было сказать спасибо. Уж очень вовремя он вспомнил о праве Сюзерена требовать службу от своих вассалов. Впрочем, если пройти по этой цепочке до конца, скорее всего спасибо стоило сказать даже не императору, а оркам…

Так что уже спустя полгода после того, как состоялся его разговор с Кривым Кабаном, тот договор, который он заключил с этим бывшим стражником, начал приносить барону очень неплохой доход. Такой, что спустя еще месяц барон сумел дать в своем замке первый за многие годы бал, чрезвычайно удивив этим большинство своих соседей. Впрочем, было бы кого удивлять. Соседские замки были полупусты, скучны и унылы… Так что «блестящее общество», явившееся засвидетельствовать свое почтение барону Каэверли, почти сплошь состояло из стариков и старух, с чрезвычайно редкими вкраплениями совершенно сопливой молодежи и новоиспеченных вдов. Замужние женщины, как и девицы на выданье, дружно остались по домам, верно, ожидая возвращения из похода своих супругов и женихов. Но барон не расстроился. Начало было положено, а там… чем дольше продлится война, тем больше он сможет округлить свой капитал. И тем более достойное место он сумеет занять в итоге. И… о, нет, торопиться он не будет. Присмотрится, подумает… война — это всегда расходы. Большие. А иногда вообще неподъемные. Особенно если военное счастье окажется слишком переменчивым. Барон Каэверли же, если судить по тому, как все развивается, к концу войны совершенно точно должен был оказаться в числе тех, кто будет весьма твердо стоять на ногах. Уж куда крепче тех идиотов, что поперлись «исполнять свой долг»… Так что кто знает, вполне возможно, ему удастся заполучить в супруги куда более престижную партию, чем даже те, что когда-то планировал его отец. А у папаши-то были очень не слабые амбиции…