Долго и счастливо! - [62]

– Нет, папа, не могу. Это так долго. – Она поджала губки, и я поцеловала ее в сладкую щечку. Девочка пахла кленовым сиропом и карандашами.

– Иди в дом, Белл, и скажи маме, что приехали тетя и дядя. Хорошо?

Она начала болтать ногами, так что я поставила ее на землю, и она унеслась со скоростью звука. Дети такие стремительные. Они торопятся, даже если им надо пробежать всего двадцать футов.

Я подошла к брату и уткнулась лицом в его грудь. Обхватила его руками и стиснула изо всех сил. Он пах кожей и стиральным порошком. Знакомый успокаивающий запах.

– Я так рад видеть тебя, детка. Так здорово, что ты приехала к нам на День благодарения, это так много значит… – хрипло сказал он и умолк.

И я знала, о чем он думает. В первую очередь Максвелл Каннингем – семейный человек. Он нереально богат, но говорит, что его главное богатство – это любовь членов его семьи, а не миллионы на банковском счете.

– Максвелл Каннингем, познакомься с моим женихом, Уэстоном Ченнингом.

Макс заулыбался, протянул руку, и как только Уэс сжал его ладонь, мой брат схватил его в медвежьи объятия.

– Чертовски рад познакомиться с тобой, друг. Миа ужасно тосковала, когда ты исчез. Здорово, что ты снова в Штатах и вы вместе с нашей девочкой.

Я бы не поверила, если бы не увидела это своими глазами, но щеки Уэса порозовели. Он покачал головой, помялся и кивнул. Я обратила внимание, что он не возмутился в ответ на «нашу девочку», как он реагировал на слова Антона. Любопытно.

– Да, вернуться домой – это хорошо. Я только и думал об этой прекрасной женщине и о том, как я сделаю ее своей. – Он обнял меня за талию и прижал к боку.

Макс растаял.

– Иногда приходится пройти настоящий ад, чтобы оценить, что у тебя есть. Думаю, тебе трудно далась эта наука, и мне ужасно жаль, но я счастлив, что ты вернулся в страну свободы. Добро пожаловать на мое ранчо! – Как это по-ковбойски! Я еще сильнее начала любить своего брата.

Уэс склонил голову и усилил хватку. Окинул взглядом землю вокруг нас. Ах эти его пронзительно зеленые глаза. Махнул в сторону деревьев и дальше и спросил:

– Потрясающе красивые места. Это все твое?

Максвелл обвел рукой окрестности.

– Не так много, как принадлежит «Каннингем Ойл», но у меня тут здоровый кусок земли. Видишь сарай с буквами Дж. на стене? Это владения Дженсенов. Ты знаком с Аспен.

Уэс прикрыл ладонью глаза и посмотрел в ту сторону.

– Черт возьми, совсем забыл. Я же несколько лет назад приезжал сюда на свадьбу Аспен и Хэнка. – Уэс уставился на Макса. – Дружище, мы же уже встречались.

Максвелл расхохотался и кивнул.

– Да, на свадьбе мельком. Пойдем в дом. Еще раз познакомлю тебя со моей женой Синди. – Он двинулся вверх по ступенькам, но Уэс его остановил.

– А как насчет земли вон там? – он указал в сторону рощи и лужайки, заросшей высокой травой.

– Это тоже мое. Когда Аспен и Хэнк поженились, я продал им кусок земли рядом с фермой Дженсенов. Они поклялись, что никогда не перепродадут ее под застройку. Мне принадлежит куча земли вокруг моего дома. Здесь есть несколько пустых домов, но я пока не решил, избавиться от них или оставить для семьи.

Уэс поджал губы и похлопал Макса по плечу, плохо имитируя его протяжный южный акцент.

– Думаю, тебе надо оставить их для семьи.

– Думаю, ты прав, – ответил Макс, и на его лице что-то промелькнуло, когда он смотрел на Уэса. Потом невпопад добавил: – Здесь нужны крепкие руки, придется хорошенько поработать.

Я совершенно утратила нить их разговора и обогнала их. Мужчины с их разговорами о домах и земле. Тоска зеленая.

– К работе мне не привыкать, – это последнее, что я услышала от Уэса. Может, мне стоило забеспокоиться, но, честно говоря, я хотела как можно скорее увидеть племянника, поэтому на ранчо и землю мне было наплевать.

– Шевелитесь, мальчики! Я хочу увидеть малыша Джека!

* * *

Официально заявляю: нет ничего приятнее, чем держать на руках младенца, которому всего лишь несколько недель от роду. Удивительное дело, у него зеленые глаза, точно такие, как у меня, Мэдди и Макса. Темные локоны на макушке, головка пахнет тальком.

– Мне кажется, он вырастет брюнетом, – громко заметила я.

Синди плюхнулась рядом со мной.

– Думаешь? – Она погладила его по головке. Как только Джек почувствовал близость мамы, его ротик сжался, и он зачмокал. Потом замотал головой.

– О, кое-кто хочет кушать, – заворковала Синди.

Она не стала выходить из комнаты, просто прикрылась пледом, висящим на диване, повозилась под ним, и я услышала, как Джек сосет грудь. Жизнь супермамы.

– Это больно? – спросила я, глядя, как она кормит малыша.

– Не стану врать тебе, Миа. Первые несколько дней это сущий ад, соски трескаются и кровоточат, но связь с малышом, которую ты чувствуешь, и польза от твоего молока – оно стоит нескольких дней мучений.

– Мучений? – Я сглотнула.

– Клянусь тебе, оно того стоит. – Она улыбнулась и добавила, взглянув на мою левую руку: – Кстати, поздравляю!

Я нахмурилась.

– Макс тебе не сказал?

Синди покачала головой.

– Конечно, сказал. Ты шутишь? Он вытерпел секунды две. Точнее, именно столько ему понадобилось, чтобы повесить трубку и заорать на весь дом, что обе его сестры выходят замуж. Он даже разбудил Джека и Изабеллу.