Долго и счастливо! - [6]

Железные тиски, сжавшие мои волосы, и покалывающий жар у корней быстро превратили боль в удовольствие. Я застонала, потянувшись губами к его губам.

– Это, милая. То, что между нами. Между мной и тобой. Именно это позволило мне выжить. Я обязан тебе жизнью.

Его глаза наполнились слезами. Он смотрел на меня так, словно мог заглянуть прямо в мою душу.

Я покачала головой и облизнула губы, прикоснувшись языком и к его губам. А затем, увидев две дорожки слез на его щеках, я тихо ахнула.

– Нет, Уэс. Я живу ради тебя. Ты заставил меня поверить, что я достойна большего. И, малыш, ты мое «навсегда»… и в этом все.

Я сжала в ладонях лицо Уэса, а он – мое, и наши губы встретились, давая, даря, любя. То, что я раньше считала любовью, не шло ни в какое сравнение с этим. Я знала, что никогда никого не полюблю всем своим существом так, как любила Уэстона Ченнинга Третьего.

Он чуть подался назад, покрывая мое лицо поцелуями. Его стержень все еще пронзал меня. Казалось, что ему достаточно просто быть внутри меня, сливаться со мной, превращая наши тела в одно общее.

– Я скоро женюсь на тебе.

Его дыхание обдало мое ухо теплом, но слова были обжигающими, и от них жар выплеснулся из моего сердца и разлился по телу. Я сжалась вокруг Уэса, и он застонал.

– Ты делаешь предложение?

Я двинула бедрами, напоминая ему о том, что мы все еще слиты воедино. Удовольствие ощущать его в себе, твердого и решительного, само по себе было афродизиаком. Я вздохнула, привстала на колени, передвинулась на пару сантиметров и вновь опустилась, опять разжигая огонь.

Уэс тихо ахнул и начал играть с моими сосками, а потом потянулся вперед и взял один из них в рот. Я прижала его голову к своей груди, наслаждаясь тем, что он снова здесь. Мои соски ныли от сладкого предвкушения. Уэс сильно присосался к самому кончику, а затем подался назад, выпуская его изо рта. Его слюна блеснула в утреннем свете на самом верху соска. Сексуальное зрелище, имитирующее то, что творилось сейчас внизу.

– Я не делаю предложение, потому что у тебя нет возможности ответить отказом, – ответил он, прежде чем вновь провести языком по соскучившейся груди.

– В самом деле?

Я вздохнула и крутанула бедрами, пытаясь усилить трение.

Он зарычал, не отрываясь от моей груди.

– Это тело принадлежит мне.

Он жадно втянул сосок в рот, отчего мое тело пронзил разряд наслаждения, а киска увлажнилась до невозможности. Его губы скользнули по коже, под которой лихорадочно билось мое сердце.

– Это сердце принадлежит мне.

Он лизал и целовал кожу, а затем сцепил руки у меня на затылке. Его губы нависли над моими.

– Эта любовь принадлежит нам.

Он подкрепил это заявление глубоким, крышесносным, умопомрачительным поцелуем.

Уэстон был прав. Эта любовь принадлежала нам, и в течение следующего часа он наглядно демонстрировал, как именно она выглядит, так что я теряла разум снова и снова.

***

Я наблюдала за тем, как Уэс спит и дышит во сне после наших занятий любовью. Никогда бы не подумала, что просто глядя на то, как мой любимый мужчина спит, дышит и просто находится рядом, я почувствую такой душевный покой – но так и было. Уэс точно удивил меня до чертиков, когда я проснулась и обнаружила, что он спит, свернувшись у меня за спиной. И все же, проводя пальцами по его волосам, я до сих пор с трудом могла поверить, что он в безопасности, целый и почти невредимый, дома. Конечно, слегка потрепанный, но живой и спящий рядом со мной.

Внезапно дверь спальни распахнулась, и вошла Джуди. Ее взгляд остановился на мне, а затем на Уэсе. Стопка чистого белья закачалась у нее в руках, и старушка громко ахнула. Я улыбнулась. Лицо Джуди просияло, щеки мило зарозовели. Она поспешно положила полотенца и простыни у комода, развернулась и вышла из комнаты.

Я потихоньку выбралась из кровати, натянула на себя белую футболку Уэса и вдохнула исходящий от нее запах. Потом на цыпочках вышла из комнаты и отправилась на кухню, где Джуди вытаскивала из шкафа коробки с припасами. Когда она поставила на стол смесь для блинчиков, я заметила, что ее руки дрожат.

– Джуди?

Я обошла стол, и она замерла, опустив плечи. Затем порывисто обернулась и заключила меня в могучие объятия.

– Мой сынок дома. Слава Господу Богу.

Она то плакала, то смеялась, пока я прижимала ее к груди.

– Теперь мы можем стать настоящей семьей.

И снова оно. Это слово, которое начало значить для меня больше всех других.

– Если все будет так, как хочет Уэс, это случится скорее раньше, чем позже.

Джуди сделала шаг назад, держа меня за предплечья. Сморщив лоб, она склонила голову к плечу.

– В смысле? Он что, попросил тебя?..

Вскинув тонкую руку ко рту, она уставилась на меня во все глаза.

– Вот чертенок, – с восторгом и удивлением выдохнула она.

– Он не просил меня выйти за него замуж.

Джуди нахмурилась и подбоченилась.

– Что?

Я покачала головой, взглянула ей в глаза и сказала то, что она хотела услышать.

– Он сказал, что женится на мне.

Женщина, посвятившая заботам о нем больше времени, чем любой другой человек – не считая разве что родной матери, ухмыльнулась.

– Я тебе говорила: когда Уэс твердо решает добиться чего-то, он всегда получает то, чего хочет.