Долго и счастливо - [2]

Я не слышала, о чем они говорили, слышала лишь громкое дыхание преподобного. А затем от лестницы вновь донесся топот. Скорее всего, это подружки невесты, шаферы и другие приглашенные отправились поглазеть, что же случилось. Похоже, всем захотелось утолить свое любопытство. Когда-то я это понимала, но не теперь. Не знаю, что сказал Уильям, но на лице Деборы появилась улыбка, хоть и неуверенная. Главное – этого оказалось достаточно, поскольку через мгновение невеста подала ему руку, и он помог ей подняться. Пока девочка рассматривала свое помятое платье, пытаясь разгладить складки, Уильям выглянул в коридор и поманил кого-то. В дверях тут же показалась визажистка с целой коробкой косметики.

– Давайте дадим Деборе пару секунд, чтобы она привела себя в порядок, – объявил он, когда одна из подружек невесты, а за ней и вторая просунули головы в проем. – Преподобный, не могли бы вы попросить всех занять свои места? Мы спустимся через две минуты.

– Лучше бы так и было, – сказал преподобный, протискиваясь мимо него к двери, отчего подружки тут же бросились врассыпную, мелькнув напоследок в проеме нежными лавандовыми платьями. – Потому что я больше не собираюсь подниматься по этой лестнице.

– Мы выйдем, чтобы не мешать, – сказал Уильям Деборе, а затем жестом попросил меня следовать за ним.

Я послушно вышла в коридор и плотно заперла дверь.

– Мне очень жаль, – сказала я, как только мы остались одни. – Понятия не имела, что делать в этой ситуации.

– Ты отлично справилась, – вытаскивая телефон, успокоил он меня.

А затем, даже не глядя на экран, отправил сообщение маме с помощью шифра, который они использовали для скорости и конфиденциальности. Через секунду донеслось жужжание, сопроводившее мамин ответ.

– Люди спрашивают, что случилось, но пока никто ничего не понял, – посмотрев на экран, сказал он. – Все будет хорошо. Скажем, что у невесты отклеились ресницы.

Я посмотрела на часы.

– Неужели на коррекцию макияжа можно потратить пятнадцать минут?

– Насколько мне известно, это может занять даже час. – Уильям разгладил только ему заметную морщинку на брюках, а затем расправил галстук-бабочку.

– Никогда бы не подумал, что Деб занервничает в последний момент. А значит, люди все еще могут меня удивить.

– Что она тебе сказала? – спросила я.

Он прислушался к шорохам за дверью, дабы убедиться, что Дебора больше не плачет.

– О, она спросила про настоящую любовь, верю ли я, что это чувство может длиться вечно. Обычный вопрос невест перед церемонией.

– И что ты ответил?

Уильям посмотрел на меня со спокойным и уверенным выражением лица, из-за которого они с моей мамой считались лучшими организаторами свадеб в Лейквью.

– Конечно же «да», и добавил, что не смог бы работать организатором свадеб, если бы не верил в это. Любовь важнее всего.

«Ничего себе», – подумала я.

– Ты действительно в это веришь?

Уильям вздрогнул.

– О боже, нет!

В этот момент открылась дверь, и в проеме появилась Дебора. На ее лице исчез даже намек на слезы, накладные ресницы вернулись на свое законное место, а платье снова лежало идеальными складками. Она нервно улыбнулась нам, и я тоже расплылась в улыбке, хотя в голове все еще крутились слова Уильяма.

– Ты выглядишь прекрасно, – сказал он. – Давай сделаем это!

Она вложила руку в его протянутую ладонь, и они двинулись к лестнице. Визажистка с громким вздохом последовала за ними, а я осталась одна.

Сейчас в притворе[2] мама выстраивала свадебную процессию, поправляла лямки на платьях, лацканы на пиджаках, цветы в букетах и ленты в бутоньерках. Я вновь осмотрела ризницу, где о случившемся напоминало лишь несколько смятых салфеток. Торопливо собирая их, я задумалась: «Сколько еще невест охватывало подобное волнение в момент, когда они замирали на пороге между прошлым и будущим, не в силах совершить последний шаг?» Это вызывало во мне некоторое сочувствие, самую каплю. Ведь они сами должны были сделать этот выбор. А если его делали за них, то… тогда им действительно оставалось только плакать. Хорошо, что сейчас, судя по нарастанию органной музыки, свадьба уже началась. Я закрыла дверь и направилась на первый этаж.

* * *

– Я дала бы им лет семь, – сказала мама, подняв бокал вина. – За это время у них появятся пара детей и интрижка на стороне.

– Интересно, – ответил Уильям. Подняв свой бокал, он изучал его некоторое время, а потом добавил: – Я дам им не больше трех лет. Детей не будет, и они расстанутся друзьями.

– Думаешь?

– Скорее уж такое чувство, просто Дебора слишком нервничала перед свадьбой и спрашивала о настоящей любви.

Мама пару секунд обдумывала его слова.

– Ставка принята. Думаю, ты выиграешь этот спор. За здоровье.

Они чокнулись бокалами, а затем откинулись на спинки кресел и сделали по большому глотку. После каждой свадьбы, когда жених и невеста уезжали, а гости расходились по домам и гостиницам, мама с Уильямом проводили свой ритуал. Они выпивали по бокалу, вспоминали события прошедшего дня и делали ставки: сколько проживет вместе пара, которой они помогли пожениться. Меня всегда удивляло, с какой сверхъестественной точностью они предсказывали как результат, так и срок. И, если честно, это немного пугало.