Долгие ночи - [13]

Открыв глаза, он снова зажмурился и застонал: яркий солнечный свет, бивший в окно, причинял боль. Тело казалось чужим и каким-то слишком громоздким, обветренные губы запеклись, пальцы рук предательски дрожали. Но самое ужасное было в другом: рядом с ним, раскинувшись на простыне, лежала обнаженная Кэтрин. Видимо, почувствовав его движение, она нежно улыбнулась и проворковала:

— С добрым утром, дорогой.

Мэтью смотрел на нее так, словно это была не молодая женщина, а ядовитая змея, чей укус грозит неминуемой смертью.

— Что ты здесь делаешь? — с трудом спросил он, судорожно пытаясь припомнить события вчерашнего вечера.

— Милый, разве ты забыл? — Кэтрин приподнялась на локте, изобразив на лице негодование. — Впрочем, ты ведь был не совсем трезв.

— Послушай, объясни мне, что происходит? — закричал он. — Почему ты лежишь в моей постели?

— Потому что ты сам на этом настоял. — Она сладко потянулась, изогнувшись по-кошачьи. — Ты умолял меня о близости, и я… — Кэтрин потупилась с деланным смущением. — Я согласилась.

Мэтью ощутил вдруг приступ тошноты и, резко вскочив, бросился в ванную комнату. Закрыв дверь, он прислонился лбом к прохладной стене, выложенной кафелем. Ужас, охвативший его, постепенно уступал место ярости и отвращению к самому себе. Неужели он действительно занимался любовью с Кэтрин? Но поверить в это рассудок отказывался. Мэтью хорошо знал одно свойство своего организма: в пьяном виде никакого секса быть просто не могло.

Он торопливо забрался под ледяной душ, струйки воды покалывали кожу, и ясность сознания понемногу возвращалась. Получается, что Кэтрин воспользовалась его беспамятством и решила разыграть весь этот спектакль с одной единственной целью: вынудить Мэтью жениться на ней. Глупейшее положение, но надо попытаться найти из него достойный выход, иначе жизнь превратится в сущий ад.

Выйдя из ванной, он надел махровый халат и туго затянул пояс. Кэтрин сидела перед зеркалом, расчесывая густые, отливавшие золотом волосы.

— Что заказать на завтрак, милый? — спросила она, обернувшись.

— Вот что, достаточно! Я не настолько наивен, чтобы поверить твоей игре. — Мэтью старался говорить спокойно, но голос предательски дрожал от напряжения. — Давай договоримся: ты оставляешь меня в покое, раз и навсегда. Я устал, понимаешь?

Кэтрин продолжала перебирать пряди и, казалось, не слышала ни слова.

— Я больше не участвую в твоем спектакле. — Он решительно направился к шкафу и достал свежую рубашку.

— Вчера ты говорил другое… — Кэтрин медленно встала, обнаженная, стройная, похожая на точеную статуэтку. — Надеешься так легко от меня избавиться? Не получится, милый.

Мэтью обречено вздохнул.

— Хорошо, чего ты добиваешься?

— Ничего, — ответила она, приближаясь. — Я люблю тебя.

Руки Кэтрин скользнули по плечам Мэтью, пробираясь под халат. Она прижалась к нему всем телом, полураскрытые губы словно молили о поцелуе, мускусный аромат духов кружил голову. Он с усилием высвободился из зовущих к ласкам объятий.

— А я не люблю тебя.

Кэтрин отшатнулась, будто ее ударили.

— Неправда! — воскликнула она. — Ты сам не понимаешь, что говоришь!

Слезы потекли по щекам, она казалась такой беззащитной и хрупкой, что в сердце Мэтью на мгновение вспыхнула жалость. Но он тут же одернул, себя: за внешностью ангела скрывалось холодное и расчетливое существо, готовое на все, лишь бы добиться своего… — Успокойся, пожалуйста. — Он с горечью усмехнулся. — Ты отличная актриса, но я не подхожу на роль благодарного зрителя. Перестань плакать, оденься и возвращайся в Лондон.

— Это из-за Элис, да? — Слезы высохли в один миг, в сузившихся глазах полыхала ненависть. — Ты с ней спал, признайся?

— Нет, Элис здесь совершенно ни при чем. — Мэтью покачал головой и вздохнул: уже ни при чем. — И вообще, давай прекратим этот бессмысленный разговор. Мне пора на конференцию.

Кэтрин била дрожь: она вошла с победным маршем в завоеванную крепость, но там никого не оказалось. Еще не веря в свою неудачу, она пыталась хоть как-то протянуть время, лишь бы не оставаться в одиночестве.

— Если ты уйдешь, я… — Она замолчала на секунду и продолжила с угрозой: — Ты пожалеешь!

— Не стоит меня шантажировать. — Мэтью, уже не обращая на нее внимания, надевал рубашку и брюки. — Я и так слишком долго исполнял твои прихоти. Попробуй свыкнуться с мыслью, что не все желания сбываются. Ты ведь уже не ребенок и должна знать, что глупыми капризами ничего не добьешься.

Он застегнул пиджак и принялся складывать в чемодан вещи. В этом отеле он не останется, надо подыскать что-то другое. Кэтрин следила за ним, прикусив губу, жаркий румянец заливал ее щеки, пальцы судорожно теребили край шторы.

— Я не позволю тебе уйти, — хрипло прошептала она.

Мэтью молча надел плащ и, обойдя ее, словно посторонний предмет, направился к двери.

— Ты очень сильно об этом пожалеешь!

Он обернулся и спокойно сказал:

— Прощай, Кэтрин.

Расплатившись с портье за номер, Мэтью вышел на улицу и полной грудью вдохнул сырой, пахнущий дымом воздух. Вот он и свободен, но не испытывает ни радости, ни облегчения, потому что все произошло слишком поздно. Он чувствовал себя постаревшим и усталым, словно пережил за эти сутки несколько тяжелых лет.