Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - [48]

В тот же день был сформирован ряд комитетов. Основная цель Молодежной лиги заключалась в том, чтобы определить тактику действий членов АНК в организации борьбы за освобождение африканских народов. Хотя я был согласен с этим, я все же нервничал по поводу своего вступления в Лигу, сомневаясь в степени своей готовности полностью отдаться политической деятельности. В то время я работал полный день, а после этого еще учился, и у меня оставалось крайне мало свободного времени. Кроме того, я испытывал определенную неуверенность, чувствуя себя ограниченным с точки зрения политической грамотности по сравнению с Уолтером Сисулу, Антоном Лембеде и Питером Мда. Они были людьми с полностью сформировавшимся мировоззрением, я же не мог про себя такого сказать. Мне также все еще не хватало уверенности в своих ораторских способностях, особенно по сравнению с красноречием других членов Молодежной лиги.

«Африканизм» Антона Лембеде не получил всеобщей поддержки, потому что эта концепция предполагала идеи расовой исключительности, что вызывало обеспокоенность у некоторых членов Молодежной лиги. Некоторые считали, что национализм, допускающий симпатии к белым, был бы более желательной политической практикой. По мнению других (я был в их числе), если бы чернокожим африканцам предложили мультирасовую форму борьбы, они могли увлечься культурой белых и, как результат, оказаться в плену чувства своей неполноценности. В то время я был категорически против членства коммунистов или белых в Молодежной лиге АНК.

* * *

Дом Уолтера Сисулу стал для меня моим домом вдали от моего собственного родного дома. В течение нескольких месяцев в начале 1940-х годов это, действительно, был мой дом в буквальном смысле этого слова, поскольку в то время мне больше негде было остановиться. В нем постоянно обитали многочисленные гости, которые вели бесконечные дискуссии о политике. Альбертина, жена Уолтера, была мудрой и замечательной женщиной, а также решительным сторонником политической стези, избранной Уолтером. (На их свадьбе Антон Лембеде сказал: «Альбертина, ты вышла замуж за женатого мужчину: Уолтер женился на политике задолго до того, как встретил тебя».)

Именно в гостиной дома Уолтера я встретил Эвелин Мейс, свою первую жену. Она была тихой, симпатичной девушкой из сельской местности, которую, казалось, нисколько не пугали толпы народа у Уолтера. В последующем она вместе с Альбертиной и Розой, женой Питера Мда, проходила стажировку в качестве медсестры в общем госпитале Йоханнесбурга для чернокожих африканцев.

Эвелин была родом из района Энгкобо в Транскее, расположенного к западу от Умтаты. Ее отец, шахтер, умер, когда она была совсем маленькой, а мать – когда ей было двенадцать лет. После окончания Эвелин начальной школы ее отправили в Йоханнесбург учиться в средней школе. После смерти матери она осталась со своим братом Сэмом Мейсом, которого поселили в доме Уолтера. Мать Уолтера приходилась тетей отцу Эвелин. Семья Сисулу относилась к Эвелин так, словно она была их любимой дочерью.

Вскоре после нашей первой встречи я пригласил Эвелин на свидание, и мы так же быстро влюбились друг в друга. Уже через несколько месяцев я предложил ей выйти за меня замуж, и она согласилась. Мы организовали лишь гражданскую церемонию, для которой требовались только наши подписи и подпись свидетеля в Комиссариате по делам коренных народов в Йоханнесбурге, поскольку мы не могли позволить себе традиционную свадьбу и широкое празднество. Самой насущной проблемой для нас было найти место, где нам жить. Сначала мы поехали погостить к брату Эвелин в Орландо-Ист, а затем – к сестре Эвелин, муж которой, Мсунгули Мгудлва, работал клерком на золотых рудниках «Сити Дип Майнс»[27].

12

В 1946 году произошел ряд важных событий, которые определили мое дальнейшее политическое развитие и в целом направление нашей борьбы. Наиболее сильное впечатление на меня оказала забастовка шахтеров на золотых рудниках вдоль хребта Риф южнее Йоханнесбурга, в которой приняло участие 70 000 человек. По инициативе Дж. Б. Маркса, Дэна Тлума, Гаура Радебе и ряда других профсоюзных активистов Африканского национального конгресса в начале 1940-х годов был создан Африканский союз горняков. На золотых шахтах в районе хребта Риф в то время работало до 400 000 шахтеров из числа чернокожих африканцев, большинство из которых зарабатывали не более двух шиллингов в день. Руководство проф союза неоднократно обращалось к Горной палате с требованием установить минимальную заработную плату в размере десяти шиллингов в день, а также обеспечить семейное жилье и ввести двухнедельный оплачиваемый отпуск. Горная палата всякий раз игнорировала требования профсоюза.

В ходе забастовки, одной из крупнейших в истории Южной Африки, шахтеры смогли продержаться в течение целой недели. Однако ответные действия властей были крайне жесткими. Лидеры протестных акций были арестованы, шахты блокированы полицией, а офисы Африканского союза горняков разгромлены. Организованный шахтерами марш протеста был подавлен полицией, в результате погибло двенадцать человек. Совет представителей коренных народов в знак протеста самораспустился. У меня было несколько родственников среди шахтеров, и в течение недели забастовки я навещал их, обсуждал наиболее острые проблемы, старался выразить им свою поддержку.