Долгая дорога к логу - [9]

Кандид вытащил из поясного мешка фляжку и отвинтил пробку.

- На, хлебни, полегчает,- сказал он и протянул фляжку Лохмачу.

Лохмач с готовностью припал губами к фляжке, но пить из нее не умел, и жидкость потекла струйками по подбородку и шее.

Ворчун выдрал пучок мха, ковырнул пальцем землю и попробовал ее на вкус.

- Ну как? - поинтересовался Сухой, жуя мясо. Ворчун пожевал губами, недовольно сплюнул под ноги, сорвал несколько бледных ягод с куста и бросил в рот.

- Не... - Он махнул рукой.- Показалось. Я и не помню, когда последний раз съедобную-то находил. Давно уже не находил съедобную. Ищешь, ищешь ее, заразу такую, и все одно не находишь. И ягоды какие-то невкусные, а вроде крупные ягоды.

Кандид тоже сорвал несколько ягод и съел. Ягоды были сытные, но совсем безвкусные, травянистые. Лохмач, вытираясь ладонью, вернул ему фляжку.

- Я вот давно у тебя хотел спросить, Умник,- сказал он,где это ты такую штуковину раздобыл? Чудная больно и не пахнет ничем. Так не бывает. Умник, чтобы вещь ничем не пахла! Никто в племени не понимает, где ты ее взял.

- Нашел,- ответил Кандид.- В лесу и нашел. Недалеко от Мертвых полян.

- Путаешь ты что-то, Умник,- усомнился Ворчун.- В лесу такие не растут, сомневаюсь я, чтоб такие в лесу росли. Если только, конечно, в Синей чаще ты ее взял, но и то сильно сомневаюсь...

- В лесу всякое бывает,- изрек Сухой.- Иногда думаешь, что так не бывает, а на самом деле - бывает. Еще и не такое бывает в лесу. В лесу, что хочешь, может вырасти.

- Да не росла она,- сказал Кандид.- Не росла, поймите. На дереве висела, высоко... Я с дерева ее снял.

- Как же она туда залезла? - пожал плечами Ворчун.- В толк, однако, не возьму, может, ты все-таки путаешь, Умник?

Кандид вздохнул и задумался на минуту, как бы это объяснить Ворчуну, что никуда бедная фляжка не залезала, что забросили ее на дерево давным-давно, а может, не забросили, а просто уронили, с вертолета, допустим, уронили... Тряхнуло машину в тот момент, когда кто-то пил в полете, и упала она вниз, и лежала себе там в ветвях неизвестно сколько времени, пока он ее на солнце не заметил...

- Я тебе, Ворчун, попозже растолкую,- сказал Кандид.- Я лучше грибов поищу.

Он поднялся, обошел кустарник, высматривая и вынюхивая в темноте грибы под деревьями, среди пышного мха и волнистой травы. Наконец, он обнаружил молодое семейство грибов за трухлявым, осклизлым бревном, спугнув при этом кого-то мелкого и юркого. Зверек выбросил гриб и стремглав исчез во мраке. Кажется, это был колотун. Грибы оказались вкусные. Кандид собрал их в охапку и вернулся.

- ...опасно с ними связываться, Лохмач,- говорил тем временем Ворчун.- Ты когда-нибудь близко к Трещинам подходил? Или внутрь заглядывал? Вот это страх так страх!.. Потому как пропасть без дна там, если свалишься, так никто тебя потом уже и не вытащит, сомневаюсь я, чтоб можно было оттуда вытащить. Разве что - кучу костей. Я вниз-то глядел пару раз, думал, угляжу чего там внизу, у Трещины-то этой происходит, так ничего не углядел. В нее глядишь, глядишь, в заразу, и все одно ничего не углядишь, один там мрак, и больше уж глядеть-то не хочется. А ширина какая? Ведь ни один, понимаешь, прыгун не перепрыгнет!

Кандид свалил грибы на мох и сел. Ворчун ухватил один гриб и стал жевать.

- А ты чего не ешь, Лохмач? - спросил он.- Небось, после Синей чащи страху-то натерпелся, так проголодался? Это хорошие грибы.

- Я без бродила не люблю,- ответил Лохмач.- Не привык я без бродила. Не потащу же я с собой горшок-то, кто ж в разведку с горшками ходит, спрашивается? Да и ни к чему здесь наедаться, нам еще топать, да Безымянное озеро переплывать, да еще на склон карабкаться... Зачем это нам наедаться, животы набивать, нам это вовсе ни к чему.

- А хуже Трещин - это, я вам скажу, Земляные дыры,- продолжил рассуждать Ворчун. - Трещину - что? Ее, коли заметил, обходи себе стороной, правда долго обходить придется, а дыры - шиш! Ты дыру-то в траве, не увидишь, маленькая она, дыра-то... Сомневаюсь я, чтоб ее увидеть можно было. Если, конечно, специально нагнуться и искать, то заметишь, а так зазевался и провалился. Помню я, охотились мы на брюхоноса, далеко ушли, аж к Забытым болотам забрались, как уж мы туда забрались - ума не приложу. Не знали мы, что и туда уже Отвердение добралось, топаем себе и топаем, еще удивляемся: куда, понимаешь, болота-то подевались, должны быть болота с брюхоносом, иначе для чего мы туда приперлись, ежели ни брюхоноса, ни болот нет! А брюхоносу без болота никак нельзя, это все знают. Идем, значит, и удивляемся, и тут Косой как ухнет в Земляную дыру, мы понять ничего не успели! Шел себе человек, шел, и - шасть под землю! Не было б в руках у него копья, не увидели б мы больше Косого, сомневаюсь я, что мы б его увидели. Дыра, конечно, не особо широкая была, да и Косой-то не шибко толстый, вы Косого видали, разве он толстый, был бы он толстый, может, и застрял бы, а так - нет, висит на копье и орет со страху...

- Это ты складно рассказываешь, Ворчун,- проговорил Сухой.- Хорошо говоришь. Только Косой, когда рассказывал этот случай, говорил, что это ты, Ворчун, в Земляную дыру провалился. Ты, говорил он, там болтался, как сопля, значит, в ноздре, и на помощь звал.