Долгая дорога домой - [83]

Современному читателю, наверное, не понять, какой в те годы был ажиотаж вокруг III съезда. Ни первый, ни какой-нибудь пятый, а вот именно третий был в самом центре внимания. И все потому, что там выступал В. И. Ленин и там будто бы сказал свою знаменитую фразу «Учиться, учиться и учиться», хотя уже тогда ходили слухи, что эту фразу он вроде бы и не говорил.

В 1968 году, когда я был секретарем комсомольской организации одной из частей Тихоокеанского флота, исполнилось ровно 50 лет со дня проведения этого съезда. Hа одной из комсомольских конференций заместитель по комсомолу ТОФ капитан-лейтенант Славский рассказывал нам, что на юбилейный съезд решили пригласить оставшихся в живых делегатов III съезда. По обкомам дали соответствующее распоряжение, но когда подошла пора, то оказалось, что по Советскому Союзу делегатов съезда зарегистрировано втрое больше, чем их было в Москве 50 лет назад. Тогда же выяснилось, что около тысячи человек официально зарегистрированы как люди, которые вместе с Лениным несли знаменитое бревно на субботнике.

Крымский областной партархив сообщил, что «А. В. Подскребов участвовал в обороне Севастополя, попал в плен, бежал. С ноября 1943 года в партизанах. Погиб в январе 1944 года в 21-м отряде Северного соединения».

В секции партизан и подпольщиков Крыма я выписал адреса всех бывших бойцов 21-го отряда, проживающих в Симферополе. Было их человек двадцать. В свободное от работы время стал встречаться с ними. Подскребова не помнил никто.

Комиссар отряда – известный крымский художник Эммануил Грабовецкий – запальчиво уверял меня, что такого бойца в отряде никогда не было. Честно говоря, было от чего растеряться. Я подумал, что, может быть, спустя четверть века люди не могут вспомнить фамилию, тем более что был А. В. Подскребов в лесу всего два месяца.

Толя Захарцев, в ту пору механик автобусного парка и «фирменный фотограф» группы «Поиск», размножил фотографию А. В. Подскребова, и теперь, отправляясь к бывшим партизанам, я или мои ребята-поисковики больше надеялись на нее. И вот наконец удача. Ученик токаря Игорь Дмитриев сообщил: Ольга Игнатьевна Кутищева, которая была поварихой отряда, помнит его. Говорит, что похоронен он в Васильковской балке, что там даже есть братская могила.

Мы сварили памятник – обычный пик, который устанавливают на воинских захоронениях. Из нержавейки была сделана табличка, на которой радист парка Володя Бранопуло выгравировал: «Здесь в братской могиле партизан 6-й бригады Северного соединения похоронен делегат III съезда комсомола, участник обороны Севастополя, член партии с 1920 года Подскребов Андрей Власович. 1902–1944».

За день до похода выяснилось, что 21-й отряд входил не в 6-ю бригаду, а в 5-ю. На улице Карла Маркса я нашел граверную мастерскую и попросил исправить ошибку. Гравер, мужчина в мотоциклетной куртке, тут же сделал из шестерки красивую, витиеватую пятерку. Когда я протянул ему деньги – он взять отказался.

Весной 1972 года мы выехали в лес. За рулем автобуса Толя Иванов, в салоне бывший командир 5-й бригады Северного соединения Филипп Степанович Соловей, бывший разведчик 21-го отряда Алексей Пантелеевич Калашников и мои друзья по автобусному парку: Толя Захарцев с неизменным баяном, Петя Ваулин, Шурик Алдушин, Наташа Михальченко, Люба Морозовская, Саша Горбаневич, а также молодые рабочие, имена которых, к сожалению, не сохранила память. Следом за нами шел грузовой автомобиль, в кузове которого стоял изготовленный нами памятник.

Мы доехали до села Межгорье Белогорского района. Именно тогда из уст Ф. С. Соловья я впервые услышал слово «Баксан» – так, оказывается, называлось село раньше. После того как автобус чуть не застрял между двух деревьев, его отогнали назад, в Межгорье, а сами пошли пешком. В грузовик сложили рюкзаки, палатки, продовольствие. Поляна, где Ф. С. Соловей предложил остановиться на ночлег, была великолепной! Возле речки Бурульчи стояла беседка, по-видимому сделанная лесниками. О лучшем месте для ночлега нечего было и мечтать. Я приказал ставить палатки, а Шурик Алдушин, Саша Горбаневич и Алексей Пантелеевич Калашников пошли куда-то вверх по ручью. Минут через сорок ребята вернулись.

– Могилу нашли! – сообщил Шурик Алдушин. – Но грузовик туда не пройдет!

Оставив Алдушина с девчонками готовить ужин, мы взгромоздили памятник себе на плечи: Петя Ваулин, Толя Захарцев, Толя Иванов, Саша Горбаневич и я. Четверо несут, пятый отдыхает. Поочередно меняясь, двигаемся вперед. Памятник очень тяжел. Дорога сменяется то крутыми подъемами, то спусками. Неожиданно оказались в царстве борщевника, который был выше человеческого роста. Дважды пришлось по колено в воде переходить какую-то речушку. Сколько еще идти? Ребята обернулись минут за сорок, а мы идем уже около часа? Наконец вижу сидящего на каких-то развалинах Алексея Пантелеевича. Рядом длинный холмик. На нем стоит деревянный, давно не крашенный, заостренный сверху столбик с табличкой «Слава советским партизанам». Табличка пробита дробью. Видимо, развлекался кто-то из охотников. Мы поставили памятник в изголовье могилы.