Долг по наследству - [21]

Он прищурился.

— Жертва — то, что ты делаешь или отказываешься во благо. Все это можно остановить... у тебя есть власть.

Можно? Обещание свободы повисло в ночном небе, насмехаясь надо мной.

Я поёрзала на сиденье, вздрогнув от холода.

— Если у меня есть власть, тогда почему мне кажется, будто ты насмехаешься надо мной? — придав себе решимости, я выплюнула: — Что бы ты там не думал обо мне, я могу понять скрытый смысл твоих слов. Какие последствия ждут меня, если я не пойду с тобой?

Я чувствовала себя нелепо, разговаривая о долге и последствиях. Все это не имело никакого смысла, но по моему позвоночнику ползло плохое предчувствие. Воспоминания, которые я похоронила... давным-давно.

— У тебя нет выбора, Арч. Я не могу объяснить это, но ни ты, ни я, никто не может остановить это. Я очень сожалению, что встретила тебя.

Мой отец фыркнул, вышагивая кругами по гостиной в нашем поместье на восемь спален.

— Ты сожалеешь? А как насчёт Ви и Нилы? Что я должен сказать им? Что я должен сказать, когда они начнут спрашивать, почему их бросила мать?

Моя мама, обладающая такими же черными волосами и смуглой кожей, стояла прямо и бесстрашно, но я видела правду, скрываясь под лестницей. Я знала правду. Она не была бесстрашной, она была далека от этого. Она была ошарашена.

— Ты скажешь, что я любила их, но никогда не должна была рожать их. Особенно Нилу. Спрячь её, Арч. Не позволь им узнать про неё. Смените имя. Убегите. Не позволь им забрать за долг и её.

На этом мои воспоминания закончились благодаря тому, что Вон попал мне мячом по голове и разрушил тот последний момент, когда я видела моих родителей вместе. И это был последний раз, когда я видела её.

Я потёрла ладонью грудь, проклиная то, как сжалось сердце. Замешательство тяготило так же сильно, как и отчаяние.

Джетро улыбнулся.

— Рад, что ты разумна. На этот единственный вопрос я отвечу. Последствия того, если ты со мной не пойдёшь, среди прочего, коснутся Вона и Арчибальда Уиверов.

Весь мой мир перевернулся с ног на голову, и на этот раз это произошло не из-за головокружения.

— Твоя жизнь за их жизни, — он пожал плечами. — Действительно просто. Но не беспокойся о деталях. Есть прекрасный документ и бесконечные уроки истории, объясняющие всё.

Моё сердце остановилось. Моя жизнь за их? Да он, должно быть, шутит. Я даже не знала, должна ли была в ужасе закричать или изумлённо рассмеяться. Это не могло быть правдой. Все это — фарс. Ужасная, жестокая шутка моего отца, дающая гарантию, что я больше никогда не пошла бы на свидание. Боже, пусть это будет шуткой.

— Ты же не можешь говорить это серьёзно.

Меня, возможно, и прятали от мира мужчин, но я не абсолютно бестолкова.

— Думаешь, я тебе поверю?

Джетро растерял свой лёд, скользнув прямо в арктическую зиму.

— Думаешь, мне есть дело до того, поверила ты мне или нет? Думаешь, всё это чепуха, и ты можешь со мной спорить?

Моё сердце сжалось. Он источал уверенность. Решительность. Никакого намёка на то, что его обман может быть раскрыт. Это не шутка.

Джетро понизил голос и прошипел:

— Расскажу-ка я о себе ещё один секрет. Я никогда ничего не делаю наполовину. Никогда не рискую. Никогда не охочусь в одиночку, — приблизившись, он закончил: — и с тех пор, как я обратил на тебя внимание, под мой прицел попали и твой отец, и твой брат. За ними наблюдают. И если ты не примешь всё всерьёз, то это наблюдение обратится в нечто куда более агрессивное. Понимаешь?

Я не могла ответить. Всё, что я могла представить: моего отца и Вона истребляют, как паразитов, и я никогда больше их не увижу.

— Скажешь ещё хоть слово, и я прикончу их, мисс Уивер, — сопровождая всё это ледяным взглядом, Джетро схватился за ручки, и перекинул ногу через чёрное сиденье мотоцикла. Каждый дюйм мотоцикла был чёрным. Нигде не было видно хромирования или какого-то другого цвета.

Чёрт, что я делаю? Я должна сбежать. Сбежать!

Но я не могла. Не тогда, когда он угрожал моей семье. Не тогда, когда мой мозг приоткрыл завесу в памяти, как сноска к сумасшедшим словам Джетро. Не тогда, когда я поверила.

Долг.

Я не знала, о чём всё это было. Это, возможно, был код для чего-то, чего я не понимала, или это было буквально и требовало оплаты. Но одно я знала точно — я не могла рискнуть и не подчиниться.

Я любила свою семью. Обожала брата. Я не рискнула бы их жизнями. Не после того, как так называемый долг разрушил брак и счастье моих родителей.

Я подпрыгнула, когда зарычало зажигание, разрушая тишину, и каким-то образом предоставляя силу моему гневу. Убрав подножку, Джетро удерживал вес байка.

Он не надел шлем и не предложил мне. Я ожидала, что он обернётся и обеспечит меня большим количеством информации или каких-то указов, но всё, что он сделал — вытянул руку, схватил мою и положил её себе на бедро. В тот момент, когда моя рука оказалась на нём, он отпустил меня, неосознанно, давая мне безопасную гавань, но с якорем, уже презираемым мною.

Я с тоской посмотрела на здание, где мой брат с отцом смешались с толпой модниц и единственным миром, виденным мной. Я безмолвно молила их подбежать ко мне с криками «мы тебя разыграли» и рассмеяться над моим ошеломлённым выражением лица.