Долг - [2]

Поймал себя на мысли: насколько велика вероятность, что мы встретим какой-то корабль? Значит, тоже поддаюсь слабости - ведь я отлично знаю, что вероятность почти равна нулю.

15 июня. Тревожные симптомы есть! Нервы сдают не только у Григса, но и других, например у бортинженера. Последние дни он сбивается с ног, пытаясь все-таки восстановить генератор, хотя и прекрасно понимает, что занимается безнадежным делом. Скорее всего он принялся за генератор, чтобы отвлечься от не очень веселых мыслей.

И сегодня я видел, как произошел первый взрыв: Григс сцепился с Флаэрти. Оказалось, что биолог потребовал, чтобы бортинженер хотя бы на три дня подключил его лабораторию к освещению. Конечно, бортинженер тут же взорвался и наговорил Григсу резкостей. Биолог ответил тем же; и, чтобы разрядить обстановку, я разрешил подключить лабораторию к освещению, но только на один день. Не поблагодарив, Григе ушел, а Флаэрти посмотрел на меня так, как будто я приказал ему разобрать наш корабль на части. Видно было, с каким трудом он сдерживает себя, чтобы не вступить в резкий спор. Потом, взяв себя в руки, сказал, что отправляется выполнять приказание.

Конфликт погашен, однако никак не могу понять: зачем Григсу нужен в лаборатории яркий свет?

17 июня. Порции еды снова уменьшили. Теперь, что бы ни говорил врач, неизменно сохраняющий бодрость и жизнерадостность, калорий нам недостает. Лица всех осунулись и побледнели. А прошло только десять дней с момента катастрофы.

Я все чаще думаю о Григсе. В своей лаборатории он занимается какой-то непонятной работой, причем, как видно, не щадит себя: похудел, осунулся больше всех, глаза ввалились. Да и в столовой появляется все реже. О раздражительности я не говорю, мне только что пришлось испытать ее на себе.

Хотел поговорить с Григсом по душам, думал поддержать, вселить бодрость. Дверь лаборатории была заперта, я постучал. Донесся раздраженный голос биолога, затем дверь отворилась, и в глаза мне ударил яркий свет. Я так привык к полумраку, что пришлось даже закрыть лицо рукой. Надо признаться: в этот момент я тоже вышел из себя.

- Я же категорически запретил использовать электричество в личных целях! - рявкнул я. - Да еще в таких количествах!

Конечно, в любой ситуации командир не имел права так себя вести, и неудивительно, что биолог, видимо дошедший до крайности, тоже вышел из себя.

- Катитесь к черту! Вашу электроэнергию никто не тратит! - резко ответил он. - И в лаборатории посторонним делать нечего. Вам, как командиру корабля, я обязан подчиняться только дисциплинарно, научная работа к вам никакого отношения не имеет!

Прежде чем дверь захлопнулась, я успел увидеть, что лаборатория была уставлена стеклянными сосудами с мутной жидкостью разного цвета, глубокими ваннами с какой-то кашицей, которых там прежде не было...

19 июня. Как медленно движемся к Земле! Пройдет еще четыре месяца и двадцать шесть дней, прежде чем "Орион" подойдет к земной орбите. К этому моменту, если все будет идти так, как идет сейчас, на корабле не будет живых.

25 июня. Раскрыл дневник, чтобы сделать запись об удивительном событии, случившемся сегодня, но тут же понял, что прежде всего мне хочется написать о еде. Ее порции стали совсем крошечными. Стыдно признаться, по ночам снятся бифштексы, борщи, блинчики с мясом...

А теперь, отдав дань слабости, можно и о событии, которое воистину удивительно: придя в столовую на "обед", я увидел, что она залита ярким светом. Это "подарок" Григса, объяснил Флаэрти. Я ничего не понял.

- Он сказал, всему свое время, - буркнул бортинженер. - И что ему в лаборатории уже не нужно столько энергии, и предложил перевести избыток в столовую. Поскольку это электричество не из аккумуляторов, я согласился на такое облагодетельствование.

- А откуда у него энергия-то? - пробормотал я.

Флаэрти только пожал плечами. Остальные, надо признаться, были словно бы ко всему равнодушны. Голод сделал всех апатичными, ничем не интересующимися. Я испытываю то же самое. Жизнь в корабле продолжается "по инерции".

30 июня. Сегодня долго беседовал с врачом. Единственное, чем он меня порадовал, так тем, что наши больные чувствуют себя удовлетворительно. В остальном... Если урезать порции еды еще на треть, ее хватит ровно на пять дней. Дальше... Врач сказал, что еще некоторое время мы сможем жить на инъекциях глюкозы.

Сегодня навестил больных. Им действительно лучше, но с первого же взгляда ясно, что их надо как следует кормить. Странно: их часто навещает Григс и о чем-то советуется. Речь идет о каких-то научных вопросах, в которых я не специалист. Султон - химик, Эберт - физик, занимающийся космическим излучением. И о чем может советоваться с ними биолог?

Перечитал записи и понял, как беспорядочны мысли. Даже не знаю, хочется ли мне продолжать дневник. Роберт Скотт, погибший на обратном пути от Южного полюса, вел дневник до последней минуты, чтобы люди потом узнали, что происходило с его экспедицией. Может быть, о последних днях экипажа "Ориона" точно так же узнают по этому дневнику...

3 июля. Все!!! "Орион" резко набрал скорость, и до Земли несколько десятков часов полета! Я пишу и сам не верю в это. Но это так недавно к планетарным двигателям было подано электричество. Электричество, которое подарил нам биолог Ричард Григе.