Долг - [17]

Ликан протянул мне правую руку. Значит, заднюю. Убрал ногу со стремени, позволяя мне забраться в седло. Я быстро села и вынула ногу. Сидеть за спиной… Этого существа было крайне ужасно. Я не знала, что делать. Мне же надо было держаться. А за что? Не за талию же его обнимать, в самом деле. Но Лорина, казалось, это совсем не трогало. Он развернул коня, и мы поехали к дороге.

К такой здоровой спине лошадки нужно было привыкнуть. Седло-то какое-то другое. Непривычно очень. Самое главное — это двигать бёдрами в такт шагам этой животины, ну и привыкнуть нужно. Я ездила верхом редко, но один раз в месяц точно. Просто так, чтобы развеяться. Не уверена, что выдержу весь день…

Ехали уже пару часов. Пейзаж не менялся. Лес и дорога. От скуки не знала, что делать. Сначала я всё осматривала, головой крутила, а потом как-то надоело. Да и плечи устали. Сижу, как с палкой в одном месте. Сгорблюсь, и придётся упираться лбом в спину впередисидящего, а я этого крайне не желаю. Поэтому терпела.

Заурчал желудок где-то к обеду. Не громко, но вполне уверенно. У меня же есть печенье! Но… встала новая проблема. Сумка висела справа, перед ногой Лорина. Спросить или взять самой? Может, не надо его отвлекать? Да я и не хочу, если честно.

Осторожно сместилась вправо. Если протянуть руку сбоку, то я смогу снять сумку и подтянуть её к себе, не задев при этом ликана. Он меня, кажется, ненавидит. Не хотел — не брал бы, правильно? Упёрся бы и вытряс бы из отца золото. Нет, на живой товар согласился. Дурак, из меня же ничего путного не выйдет. Просто пустая трата денег.

Собравшись, потянула сбоку подрагивающую руку к сумке. Когда моя кисть была у бедра Лорина, ладонь тут же схватили и довольно больно сжали.

— Я просто хотела взять сумку! — испуганно проблеяла я.

— У тебя язык отсох, что ли? — резко отбросил он мою руку. — Где не надо, так из тебя красноречие так и хлещет, а здесь спросить не можешь?

Я тут же насупилась. Идиот психованный. Но сумку он мою снял и сунул её мне. Пока он это делал — увидела рукоять клинка. Она как раз была с правой стороны. Неужели он подумал, что я хотела… вообще, если подумать подольше, то я могла бы. Теперь буду знать, что стащить у этого экземпляра нож невозможно. Дельная информация.

Сверху в сумке был запихан плащ. Он его туда так… надо же складывать вещи, а не так швырять. Подняв брови, запустила руку в недра вещмешка и выудила пачку печенья. Оно было чёрное. Туда добавляли горький шоколад и много сахара, и от этого вкус становился божественным! Был только один минус. Оно было жёстким. Не хотелось бы привлекать к себе вообще какое-то внимание, поэтому старалась кушать тихо. Я никогда не крошила, поэтому сумку и не закрыла.

— Чего это ты там трескаешь? — раздался голос сбоку, и я чуть не поперхнулась.

Морик подъехал к нам поближе, и его довольный взгляд упал на мои руки. Я сразу чуть ли не покраснела, словно меня застукали за чем-то постыдным.

— Печенье, — прожевав, пробормотала я и, не зная, что сделать, протянула развёрнутый бумажный конверт ему: — Будете?

Вежливо было бы предложить всем. Но этикет распространяется только на людей. Да и мне самой на несколько дней не хватит. Его много, конечно, но я не знаю, сколько мы будем в дороге, поэтому… тут я сама за себя.

Тот не отказался. Протянул руку и взял несколько штучек. Понюхал их, нахмурился. К нему почти сразу же пристроился брюнет на своём коне и наглым образом забрал один кругляшек выпечки. Морик переложил сладость в другую руку и, вроде как, шутливо показал кулак «вору». Я печенье кусала, а эти двое сразу в рот закинули. Варвары.

— А оно и должно быть таким сладким? — уточнил Морик, вновь подъезжая к нам.

Задумалась. Это же печенье…

— Ну да, — кивнула я, надкусывая очередной кругляшек. — Его с чаем пьют.

У нас печенье распространилось давно, но вот популярность оно обрело не сразу. Всем казалось, что им просто втюхивают засохшее сладкое тесто. А потом распробовали и пошло-поехало.

— У тебя ещё много? — прямо задал он вопрос.

Меня просто убивает эта растительность. Щетина ещё ладно. Но усы и борода… Да, всё коротко и аккуратно подстрижено, но… не могу себя переступить и всё.

— Я не знаю, — пожала плечами и приподняла в руке бумагу со сладостью. — Вот это и всё.

Много это для них или мало? Ну, тут штук тридцать ещё лежит. Для меня этого много. А для них не знаю.

— Что это вы тут пробуете? — раздалось уже с другой стороны.

Это был русый парень, с которым я ночью «беседовала». Они нас обступили со всех сторон. Моя растерянность зашкалила. Я сидела и не знала, что сделать.

— Угощайтесь, — выдохнула я, протягивая конверт уже в другую сторону.

Парень подарил мне широкую улыбку и взял несколько штук. Другой мужчина шатен почти сразу же забрал у парня одну. Причём они не сопротивлялись. Забрал и забрал, словно так и должно быть. Я не жадная, но я бы хотя бы возмутилась. А эти… может, братья? Хотя, это хуже. Я бы Авдея убила, если бы он у меня сладости отбирал. Обиды на неделю было бы.

— Надо было у вас в городе его купить, — усмехнулся Морик, вновь «угощаясь» и передавая своему брюнетистому другу долю. — Оно мешками продаётся?