Документоведение. Часть 2. Книговедение и история книги - [7]

Формирование строго научных представлений о книговедении как самостоятельной дисциплине началось в России в конце XIX — начале XX в. Связано оно было, в первую очередь, с работами выдающихся ученых Н. М. Лисовского и А. М. Ловягина. Н. М. Лисовский полагал, что задачей книговедения является изучение прошлого и настоящего трех его составных частей — книгопроизводства, книгораспространения и книгоописания. В 1913 г. для студентов Санкт-Петербургского университета Н. М. Лисовский впервые прочитал учебный курс «Книговедение», заложив тем самым основы преподавания этой дисциплины в высших учебных заведениях. А. М. Ловягин, основатель и председатель учрежденного в 1899 г. Русского библиологического общества, рассматривал книговедение, прежде всего, в качестве науки о книге как о произведении и продукте человеческого духа. Для него ведущей целью книговедческого исследования было изучение коммуникативных свойств книги, ее роли в человеческом общении, а рассмотрение технических сторон производства и распространения книги отходило на второй план. Значительный вклад в развитие книговедения в этот период внес также Н. А. Рубакин, ставший пионером теоретического и практического изучения читателя и чтения.

20-е гг. XX в. были временем небывалого подъема книговедческих исследований в СССР. В 1920–1933 гг. действовал Научно-исследовательский институт книговедения, издавалось множество работ, посвященных науке о книге. Среди них можно выделить монографии «Проблемы философии книги» (1924) и «Книга в процессе общения» (1927) М. Н. Куфаева, «Основы книговедения» А. М. Ловягина (1926), сыгравшие определяющую роль в осмыслении теоретических основ книговедения. В последующие годы развитие книговедческих исследований в СССР практически прекратилось. После того, как попытки внедрить в книговедение принципы марксистско-ленинской идеологии не принесли каких бы то ни было серьезных научных результатов, вся наука о книге была объявлена буржуазной и классово чуждой советскому обществу. В последующие 30 лет публикации книговедческого содержания в СССР практически не появлялись.

Иначе складывалась ситуация в зарубежных странах. Здесь книговедение активно развивалось, начиная с 70-х гг. XIX в. Главным центром книговедческих исследований была Германия. В работах К. Дзяцко и его ученика Ф. Эйхлера книговедение рассматривалось преимущественно в рамках библиотековедения как его составная интегральная часть. Нисколько не отрицая научную значимость и пионерский характер исследований К. Дзяцко и Ф. Эйхлера, следует, однако, признать, что в них библиотека оказывалась первичной, а книга — вторичной. Традиции трактовки книговедения в качестве библиотековедческой дисциплины были продолжены в работах крупных немецких ученых и практиков библиотечного дела Г. Лея и Ф. Милькау. А. фон Харнак, директор Королевской библиотеки в Берлине, видел основную задачу библиотековедения в изучении книги как социально-экономического явления. Его взгляды, отчасти близкие точке зрения А. М. Ловягина, оказали существенное влияние на формирование так называемой вульгарно-социологической школы книговедения, в которой понятие «книга» подменялось понятием «произведение науки, искусства и литературы» и приводило к распространению на книгу функций различных общественных наук. Эта концепция впоследствии была частично воспринята и советским книговедением.

В первой половине XX в. книговедческие исследования широко распространились в Чехословакии и Польше. Здесь они были представлены трудами пражского ученого Л. Я. Живного, предложившего первую достаточно полную классификацию книговедческих дисциплин, поляков М. Руликовского, являвшегося автором фундаментальной работы «Книговедение. Прошлое и настоящее науки о книге», К. Пекарского, Я. Мушковского и др. Большой вклад в разработку социологии книги и чтения внесла X. Радлиньска. В этом же направлении продолжал трудиться и эмигрировавший из России в Швейцарию Н. А. Рубакин — основатель Института библиологии в Лозанне. Данный институт был не единственным научным учреждением, проводившим исследования в области книги и книжного дела. Аналогичные функции выполняли, например, немецкий Институт для изучения читателя и письменности, Чехословацкое общество книговедения и ряд других.

Мощный импульс развитию книговедения в период после Второй мировой войны придал феномен так называемого «информационного взрыва», выразившийся в многократном увеличении потока печатной продукции и появлении электронных средств хранения и доставки информации. В это время некоторые исследователи начали утверждать, что книга в своем традиционном виде отжила свой век и вскоре будет заменена безбумажными, машиночитаемыми носителями информации. В наиболее концентрированном виде эта точка зрения была сформулирована в известной работе канадского культуролога М. Маклюэна «Галактика Гутенберга. Становление человека печатающего» (1962). Дальнейшее развитие книговедения в странах Западной Европы и в Америке шло, в основном, по пути совмещения книговедческой проблематики с достижениями информатики и теории коммуникации.