Документ «Р» - [53]

Коллинз ожидал сомнения, полемики, но такого уничтожающего отпора… Последняя отчаянная попытка:

— Располагай я временем, я представил бы те доказательства, которых вы требуете. Но времени больше нет. Сначала уберите Тайнэна — он опасен, — а доказательства его преступной деятельности мы найдем позже.

Лицо президента стало ледяным.

— Опасен, потому что стоит за тридцать пятую? Я тоже за нее. Означает ли это, что я хочу уничтожить нашу демократию?

— Разумеется, нет, мистер президент, — поспешно ответил Коллинз. — Я отнюдь не хочу сказать, что все сторонники поправки — враги демократии. Ведь и я одно время был сторонником ее и выступал публично в ее поддержку. И, по всеобщему мнению, поддерживаю до сих пор, ибо не могу публично выступить против, пока являюсь членом администрации.

Выражение лица президента несколько смягчилось.

— Очень рад, что у вас есть чувство верности, Крис.

— У меня оно, безусловно, есть. Вопрос в том, есть ли оно у Тайнэна наряду с понятием о демократии. Вы и я знаем, что это такое, знает ли он? В наших руках тридцать пятая поправка не будет применяться со злым умыслом. В его же…

— У вас нет никаких оснований считать, что Тайнэн толкует, законы иначе, чем мы с вами.

— И вы говорите это после всего того, что сейчас услышали? Даже если считаете, что у меня нет фактов…

— Крис, это бессмысленно, — оборвал его президент. — Да, я признаю только факты, а у вас их нет, и я не обнаружил в вашей информации никаких веских причин к увольнению Тайиэна. Постарайтесь, пожалуйста, рассмотреть ситуацию с моей точки зрения. Репутация Тайнэна как патриота безупречна. Снять его на основании столь шатких доводов — все равно что арестовать Джорджа Вашингтона за подстрекательство к мятежу. Его увольнение будет медвежьей услугой стране и политическим самоубийством для меня. Народ ему верит…

— А вы? — спросил требовательно Коллинз. — Вы ему верите?

— Почему я должен ему не верить? Временами, конечно, он зарывается и перегибает палку от излишнего служебного рвения, но в конечном счете…

— Вы намерены взять под крыло Тайнэна вместе с его поправкой, — сказал Коллинз, — и никакими доводами вас не разубедить. Вы полны решимости оставаться на его стороне.

— Да, — резко бросил президент. — Иного пути у меня нет, Крис.

— У меня тоже, мистер президент. — Коллинз встал. — Если вы намерены держать Тайнэна, то вам не удержать меня. Я вынужден подать в отставку. Сейчас я вернусь к себе, направлю вам официальное заявление об отставке и потрачу каждый час из оставшихся двадцати четырех на то, чтобы торпедировать поправку в ассамблее Калифорнии. Если это не удастся, я приложу все силы, чтобы нанести ей поражение в калифорнийском сенате.

Президент долго смотрел на захлопнувшуюся за Коллинзом дверь. Наконец он нажал кнопку.

— Мисс Леджер? Срочно вызовите Тайнэна. Одного.

Вернувшись в министерство, Коллинз первым делом позвонил жене. До сегодняшнего дня он почти не посвящал Карен в события последних недель, но сегодня утром, после ухода Раденбау, рассказал ей все.

Карен сняла трубку.

— Как дела, Крис? — спросила она нервно.

— Президент мне отказал. Считает, что у меня нет никаких доказательств. Он во всем поддерживает Тайнэна.

— Какой ужас! Что же ты намерен предпринять теперь?

— Подать в отставку. Президенту я уже об этом сказал.

— Слава богу!

Никогда еще Коллинз не слышал, чтобы Карен вздыхала с таким облегчением.

— Я быстро приведу в порядок все дела, отправлю в Белый дом заявление об отставке, потом соберу свои вещи. Ужинать приеду немного попозже.

— Не отчаивайся, Крис. Через месяц вернемся в Калифорнию…

— Сегодня вечером, Карен. Мы отправимся в Калифорнию сегодня вечером. Утром я хочу быть в Сакраменто. Голосование в ассамблее по тридцать пятой поправке назначено на полдень. Пусть я проиграю, но драться буду до конца.

— Как скажешь, дорогой.

Повесив трубку, Коллинз окинул взглядом ждущие его на столе бумаги. Прежде чем заняться ими, он вызвал секретаршу и попросил заказать билеты на самый поздний вечерний рейс в Сакраменто.

— Но ведь вы должны лететь сегодня вечером в Чикаго, мистер Коллинз, — удивилась секретарша. — Разве вы забыли? У вас выступление на съезде бывших агентов ФБР, а после выступления встреча с Тони Пирсом.

Коллинз действительно совсем забыл, что во время первой недели своей работы в новой должности дал согласие выступить на этом съезде. Позже, приняв решение бороться против тридцать пятой поправки, он решил встретиться с Пирсом, своим недавним противником в телестудии и руководителем организации защитников Билля о правах. Через своего сына Джоша Коллинз связался с Пирсом, который согласился увидеться с ним в Чикаго на съезде бывших фэбээровцев.

— Нет, Марион. Чикаго придется отменить. Я должен лететь в Сакраменто.

— Им это не понравится, мистер Коллинз. Вы не оставили времени найти замену.

— Кто-нибудь всегда найдется, — ответил он резко. — Вот что… Я, пожалуй, им сам позвоню. Что до Тони Пирса, то свяжитесь с его организацией в Сакраменто и передайте, что я в Чикаго не еду и прошу его оставаться на месте и ждать меня.

Когда Марион вышла, Коллинз уселся за свой стол, чтобы разделаться с докладами и отчетами, требовавшими его подписи. Он с радостью увидел циркуляр службы иммиграции и натурализации, содержащий его личное разрешение на въезд в страну невесты Измаила Янга. Подписав документ, Коллинз отнес его Марион и велел немедленно отправить, а Янгу послать копию. Вернувшись в кабинет, он остановился у камина и задумался над тем, что еще предстояло сделать в последний день работы на посту министра юстиции Соединенных Штатов. Написать заявление об отставке. Попроще или напыщенно? Нет, не годится ни то, ни другое. Агрессивно или робко? Тоже не. годится. Наконец он нашел верный тон: решение подать в отставку с поста министра юстиции продиктовано его совестью. После долгих и мучительных раздумий он пришел к выводу, что не может более разделять позицию администрации по тридцать пятой поправке к конституции и считает, что поступит по совести и выполнит долг перед страной, уйдя в отставку и посвятив все свои силы борьбе против ратификации поправки. Да, это верный тон. Торопливо усевшись за стол, он достал бланк со своим личным грифом и быстро записал только что обдуманный текст.