Доктор воровских наук - [32]

– Откуда… вы… знаете?.. – еле-еле выговорил он.

– Оттуда, – сказал я намекающим тоном.

А Лешка пояснил:

– Наш папа, полковник милиции, занимается расследованием этого дела.

Вторая рука доктора тоже вляпалась в варенье.

– И… что… вы… хотите?..

– Мы хотим, – твердо сказал я, – чтобы вы искупили свою вину и оказали помощь следствию.

– Это облегчит вашу участь в суде, – добавил Алешка. – Вы получите меньше, чем заслуживаете.

Доктор после этих слов немного пришел в себя. Все-таки какой-то выход ему обещали.

– Что я должен сделать? И почему ко мне пришли вы, а не ваш папа полковник?

Алешка толкнул меня ногой под столом.

– Здесь вопросы задаем мы! – совсем уж строго заявил я. И поставил его этой фразой на место. – Сначала ответьте, каким образом вы расправляетесь с водителями?

Доктор даже не сообразил от страха, что первой нашей фразой было: «Нам все известно!» Выходит, не все…

– Хорошо, я расскажу. Мой препарат уникальный. При его приеме человек быстро засыпает, а потом теряет память. Но не совсем, – заторопился он. – И не навсегда, не думайте, что я такой жестокий. Человек забывает только последние события.

– Этим самым, – сказал я, – вы помогаете уйти преступникам от ответственности.

– Помогаю, – печально согласился доктор, опустив голову. – Да я и сам преступник.

– Хорошо, что вы это осознали, – сказал я, вспомнив подходящую фразу из фильма. – От чистосердечного признания своей вины всего один шаг до ее искупления. Еще один вопрос: как вы вводите препарат?

– Очень просто. Это Чашкин придумал. Под видом автоинспектора он со своими сообщниками останавливает нужный грузовик и делает вид, что проверяет документы. А потом говорит: «Что-то от вас, товарищ водитель, спиртным напитком попахивает. Пройдемте в нашу машину для проверки на наличие алкоголя». А в машине объясняет: «Мы теперь делаем анализ новым способом. Он очень надежный, никто не отвертится. Выпейте глоток этой жидкости, а через две минуты мы проверим ваш пульс». Доверчивый водитель послушно выпивает и через две минуты спит сладким сном. А когда просыпается, ничего не помнит.

– Все ясно! – объявил я. И понял, что нужно сделать. – Сегодня за препаратом к вам приедет Чашкин…

Доктор кивнул и, наверное, подумал: действительно они все знают.

– …И вы вместо своего препарата дадите ему другой. Понятно? Не такой вредный. Чтобы водитель не потерял память. А прекрасно все помнил. И на суде он будет главным свидетелем.

При этих словах доктор поежился. А потом сказал:

– Но ведь Чашкин мне за это…

– Ничего он вам не сделает. Потому что его арестуют. А вот если вы откажетесь, то знайте: Чашкин после очередного ограбления решил и вас усыпить, чтобы вы ничего не помнили и чтобы не платить вам денег.

– Негодяи! – вырвалось у него.

Ну да, подумал я, а вы сами – чуткий ребенок.

– Хорошо, – сказал доктор. – Я дам им очень легкое снотворное. Оно даже полезное. Но, надеюсь, мне зачтется помощь следствию?

– Зачтется, зачтется, – покивал Алешка. – А вы руки помойте, они у вас все в варенье.

– И лицо – тоже, – добавил я. Потому что доктор в волнении время от времени то прижимал ладони к щекам, то трогал, в задумчивости, свой мудрый лоб.

Мы откланялись. Алешка в калитке чихнул, а я почесался. Наверное, тоже от волненья.

И наверное, от волненья мы не догадались спросить у доктора, в каком виде будет это самое «легкое полезное снотворное»? О чем в свое время нам пришлось очень пожалеть…

– Ну, наконец-то хоть вы явились! – сердито встретила нас мама. – Все мои мужики разбежались. Даже кормить некого. Мойте руки и – за стол!

Не успели мы вымыть руки, как приехали папа с дядей Федором. На нашем «фордике».

– Ура, – сказала мама. – Но он будет правильно ехать? Не задом и не боком? И взрываться не будет?

– Все путем! – хвастливо сказал дядя Федор. – Я им там всем показал, как надо работать! Подумаешь, мастера! Ну, конечно, они меня признали. Зауважали. Говорят: если бы не Федор Ваныч, ни за что бы не справились!

Вот это да! Вот это завирает «сапожник, которому надо руки оторвать»!

Мы с Алешкой не выдержали и расхохотались. От всей души. А дядя Федор глянул на нас с подозрением.

– Что ж, – сказал папа. – Завтра в путь. На озеро. Давайте-ка потихоньку собираться. Доделаем все и пораньше ляжем. Мне вот только надо вечерком в одно место съездить. Но это не надолго.

– По делу Хлястика? – спросил я.

– Естественно, – ответил папа.

И мы сели обедать.

А после обеда Алешка объявил:

– Сегодня мы с Димой посуду моем.

Я понял, что это неспроста, покорно собрал грязные тарелки, и мы пошли на ручей, сопровождаемые гордым и ласковым взглядом нашей мамы.

Я опустил тарелки в воду и стал намыливать губку. Алешка сидел рядом на камушке и говорил:

– Дим, надо сбегать в монастырь. Понимаешь, я хочу на всякий случай ловушку там поставить, для Чашкина. Ты мой, мой как следует. Не отвлекайся.

– Какую еще ловушку? – недоверчиво спросил я. Как бы нам самим там в ловушку не угодить.

– Понимаешь, этот Чашкин – он хитрец великий. Вдруг как-нибудь вывернется? Но деньги он в тайнике не оставит. Он за ними обязательно прибежит. А ловушка – бац! – и захлопнется. Тогда уж он никуда не денется. Ты мой, мой как следует, не отвлекайся.