Доктор воровских наук - [14]

Мы спустились вниз и торопливо зашагали домой. Было свежо и прохладно. Особенно когда мы шли тропкой через поле. Трава была вся в росе, и мы скоро промокли по колена. Будто шли не тропкой, а по руслу узенького ручья.

– Никому ничего не рассказываем, – предупредил меня Алешка. – Мы весь вечер рыбу ловили, понял?

– Понял. А почему мокрые?

– Крючки зацепились, лазили в пруд отцеплять.

На все у него ответы есть. Мне бы его сообразительность, я бы вполне мог бы стать кем-нибудь вроде депутата.

Когда мы подходили к нашей стоянке, она смотрелась очень уютно. На столике коптил керосиновый фонарь, тускло освещая блестящий бок машины и краешек палатки. Слышались разговоры, немного чем-то озабоченные.

– Да я же хорошо помню, – разобрали мы недовольный голос папы, – что положил его в кармашек палатки. А тут только одна губная помада попадается.

– Ну и куда он мог деться? – ворчала мама. – Мне он вообще не нужен. Под машиной посмотри.

– Чего ему там делать? – спросил дядя Федор.

– О! – увидел нас папа. – Рыбаки с моря вернулись. Как улов? План выполнили?

– А чего это вы ищете? – ушли мы от прямого ответа.

– Да фонарик куда-то делся, – сказал папа. – Вы не брали?

– А зачем? – удивился Алешка. – Мы на хлеб рыбу ловим, а не на свет.

– Ловцы… – пробормотал папа. – А как улов-то? – В голосе его была насмешка вместе с неуверенностью – а вдруг мы, и правда, чего-нибудь поймали.

– Да так себе, – небрежно сказал Алешка. И бросил в ведро из-под яблок две рыбины.

– Ого! – позавидовал папа. – Молодцы! – И наклонился над ведром.

Лешка тем временем незаметно положил фонарик на стол.

– Федя, гляди-ка, – сказал папа. – Обставила нас молодежь.

Дядя Федор тоже глянул в ведро и поморщился с презрением.

– Да ну! По полкило каждая. А мы с тобой, Саныч, завтра…

– Не знаю, как завтра, – сказала мама, убирая со стола, – а сегодня спать давно пора. Вы со своим фонариком… Так! Хорошо же вы его ищете! – И передразнила папу: – В палатке, в кармашке! Губная помада! Что-то ты, отец, забывчив становишься.

Папа оторвался от ведра, подошел к столу и уставился на фонарик. Потом посмотрел на маму, на дядю Федора, перевел испытующий взгляд на нас с Алешкой. Мы сделали совершенно невинные лица.

Папа покачал головой, подержал фонарик в руке, словно не веря, что он нашелся, и сунул его в карман:

– Пошли, Федор, спать. Нас тут не понимают.

Утром, сквозь сон, я услышал, как дядя Федор сказал:

– Хороша рыбка. К ней пивка бы!

Потом было долгое молчание и, как я догадывался, переглядывание.

– Это вобла, – сказал неуверенно папа. – Что же это за пруд такой, в котором караси срываются, а вяленая рыба ловится?

– Они что-то замышляют, – лучше всех разобралась мама. – Ты приглядывай за ними.

– Я их в машине запру, – сурово пообещал папа.

Алешка сквозь сон хихикнул.

Глава IX «А ГДЕ ТУТ ИВАНОВЫ?»

Двигателя нашего «фордика» фактически уже не было. На брезенте лежали отдельные кучки разных деталей.

– Дядя Федор, – спросил Алешка, – а вы все запомнили, как раньше было? А то соберете задом наперед…

– А пущай, – беспечно согласился наш великий механик. – Задом наперед и поедем.

Он сложил в сумку какие-то оставшиеся железки и пошел на шоссе, ловить попутку. Оказалось, что в нашем двигателе не только что-то испортилось, вкладыши какие-то, но и вообще не было каких-то нужных деталей. И дядя Федор снова поехал на техстанцию.

– А как же мотор работал? – крикнул Алешка ему вслед.

– А я знаю? – вопросом же ответил великий автомеханик.

До десяти часов, до встречи с архитектором, у нас еще оставалось время, и мы решили по-быстрому смотаться в деревню, чтобы узнать у кого-нибудь фамилию доктора. Раз уж папа попросил, значит, это ему нужно.

Первым в Пеньках мы встретили деда Степу (Васька, с окурком в зубах, сразу же шарахнулась от нас в кусты – умная скотина, памятливая, к тому же и курящая). А дед почему-то очень внимательно (я бы сказал, с какой-то тайной надеждой) нас осмотрел и спросил:

– Ну как наш прудик? Скупались?

– Времени не было. Мы рыбу ловили.

– Рыбу? – захихикал дед. – Ну-ну. Ни хвоста вам, ни чешуи.

На том мы с ним и расстались.

Что-то мне этот дед перестал нравиться. Козу на нас натравил, в пруд зачем-то гонит… И мы не стали у него спрашивать фамилию доктора, соврет еще зачем-нибудь. Странные жители в этих Пеньках.

Спящую с вязаньем бабулю мы тоже тревожить не стали. И тоже по той причине, что спросонья она могла дать нам неверную информацию. А нам были нужны безупречно точные сведения. Раз уж папа попросил. А то действительно запрет еще в машине. На все время ее ремонта, до глубокой, значит, осени.

План у нас был такой. Подходим к Ирине Петровне и говорим:

– Здрасьте.

Она отвечает:

– Здрасьте.

– Скажите, пожалуйста, а где Ивановы живут?

– А у нас в селе Ивановых нет, – отвечает Ирина Петровна.

– А вы разве не Ивановы? – спрашиваем мы.

– Нет, – отвечает она. – Вы ошиблись, мы Сидоровы.

План хороший. Безобидный такой. Не подозрительный.

– А вдруг у них фамилии с мужем разные? – спросил Алешка. – Так ведь бывает. Муж – Иванов, жена – Сидорова. Скажешь, нет?

– Так бывает, – согласился я. – В городе. А в деревне все под одной фамилией живут. Иногда даже вся деревня.