Доктор Смерть - [14]

Когда изрядно выпьешь, так и тянет верить в самое хорошее. Кирилл слушал, улыбался и согласно кивал — да-да, так оно и будет! А с другой стороны, многого может достичь только тот, кто многого хочет.

В течение первой недели, когда на цикле изучались основы, Кирилл только стоял за спиной у Виталия и слушал его комментарии. Надо сказать, что новый друг объяснял лучше преподавателей — без лишних слов и отвлеченных рассуждений. Как в том анекдоте, где говорится, что проще сказать: «берем эту хреновину и вставляем ее туды», чем лекцию читать. Опять же — делился мелкими профессиональными секретами, половину которых на курсах никогда не расскажут, потому что с формальной точки они являются отступлением от правил. Короче говоря, Кирилл был доволен и раз в три-четыре дня устраивал очередные ресторанные посиделки.

— Жаль, что ты скоро уедешь, — сокрушался Виталий. — Привык я к тебе, душой прикипел. К хорошим людям сразу привязываешься…

— Ну я же не в Австралию уеду, — утешал Кирилл, рассчитывавший продолжать знакомство с родственником замглавврача крупной столичной больницы. — Будем видеться. Можешь, кстати говоря, и в гости как-нибудь нагрянуть. Летом у нас замечательно…

Со второй недели Кирилл начал проводить ревизии, попросту говоря — осмотры, брюшной полости.

— Кто хорошо видит, тот хорошо оперирует, — повторял Виталий. — В нашем деле надо полагаться не на ловкость рук, а на зоркость глаз. Ловкости тут не проявишь, не те условия.

Собственно, никакой ловкости и не требовалось. Подвел инструмент к нужному месту и нажал на кнопку — вот и вся премудрость. Главное — подвести куда следует и ничего по пути не поранить.

С Виталием в больнице считались и потому ни у кого из сотрудников не возникало вопросов по поводу Кирилла. Точнее говоря, никто таких вопросов не задавал. Только раз один особо дотошный пациент поинтересовался статусом Кирилла и полностью удовлетворился ответом: «это наш научный консультант».

На последней неделе обучения Кирилл самостоятельно произвел холецистэктомию[3] и устранил грыжу пищеводного отверстия диафрагмы, причем Виталий, выступавший в роли ассистента, ничего ему не подсказывал. Это не самые сложные операции, но для начала очень даже неплохо, особенно с учетом того, что обучение пока еще не закончилось. Правда, пришлось понести дополнительные расходы — на хорошие духи для медсестер и на хороший вискарь для анестезиолога, чтобы держали языки за зубами. Впрочем, дело было не в духах и выпивоне, а в светлой личности Виталия, который умел дружить с людьми еще лучше, чем Кирилл.

— Даже удивительно, что при твоем опыте, твоем умении ладить с людьми и наличии невестки-зама, ты не заведуешь отделением, — сказал однажды Кирилл.

— Мне предлагали, но я отказался, — усмехнулся Виталий, — не хочу, чтобы меня постоянно драли за чужие ошибки.

По завершении учебы Кирилл решил задержаться в Москве на пару дней. В субботу Виталий дежурил и не хотелось упускать возможность попрактиковаться напоследок, а на воскресенье были запланированы прощальные посиделки. «Ну и погудим же мы с тобой!», радовался друг-наставник, энергично потирая ладони. Надо сказать, что эти застолья изрядно утомили Кирилла, не имевшего склонности к частым и обильным возлияниям, но другой возможности расплачиваться за добро у него не было. Не деньги же Виталию предлагать — оскорбишь хорошего человека!

Субботнее утро неожиданно выдалось скучным. Первого «профильного» пациента — молодого парня с подозрением на острый аппендицит — привезли только в одиннадцатом часу.

— Действуй! — благословил Виталий. — Ты ведь уже готовый специалист.

Для обеспечения хорошего обзора и более-менее удобного доступа к органам брюшной полости во время лапароскопического вмешательства, в брюшную полость, через длинную иглу, специально предназначенную для этой цели, предварительно нагнетается углекислый газ. В иглу вмонтирован подпружиненный тупоконечный стержень, который при отсутствии давления на его наружный конец выступает за пределы острия иглы, а при давлении уходит внутрь. Таким образом органы брюшной полости защищаются от случайного повреждения иглой — как только ее острие проникает в брюшную полость, стержень сразу же выдвигается вперед, делая иглу безопасной.

Иглу полагается вводить через пупок или сразу же над ним, но в этом месте у молодого человека находился вертикальный рубец, оставшийся после ножевого ранения, полученного два года назад и последовавшей за ним операции. Правила рекомендуют отступать от рубцов не меньше, чем на пять сантиметров, поэтому Кириллу пришлось взять немного правее. Парень был не просто худым, а тощим — еще чуть-чуть и живот прилипнет к позвоночнику. Может, с эстетической точки зрения оно и плохо, но для лапароскопических манипуляций очень удобно. А вот выраженное ожирение создает врачам проблемы, поскольку длины иглы не хватает на то, чтобы пройти в брюшную полость через толстый слой подкожного жира. Приходится делать две операции вместо одной — сначала разрезать кожу и жировую клетчатку, а затем вводить иглу в рану.

Дождавшись разрешающего кивка анестезиолога, Кирилл двинул иглу вперед и плавно продвигал ее до тех пор, пока не ощутил провала в пустоту. Выполнив положенные тесты, подтверждавшие, что игла находится там, где нужно, а, к примеру, не в полости кишки, он начал нагнетать в брюшную полость углекислый газ. Живот пациента начал раздуваться на глазах.