Доктор Сакс - [9]

Такова была бьюттическая история Доктора Сакса — в Бьютте он Реймонд-шахтер — еще какой шахтер! — он обшаривал копи и залежи Великого Всесветного Змея.

Искал везде травы, которые однажды, он это знал, усовершенствует до почти-алхимического искусства, что сможет пролить некий гипнотический и телепатический свет, от коего Змей падет замертво… ужасающее оружие для какой-нибудь старой омерзительной суки, люди будут падать на улицах вмертвую… Сакс рассчитывает дунуть порохом! ибо Змей — Змей увидит свет — Сакс захочет его смерти, Змей сдохнет, лишь узрев телепатический свет… единственный способ передать Змею послание, чтобы он понял, что имеешь в виду «на самом деле»… берегись, Доктор Сакс. Но нет, — он сам вопит: «Палалаконух, берегись!» — в своих полуденных приступах в лесах, когда послеужинные живчики скачут по его широкополой накидке, будто чернила на солнце, ныряют под его люк, как тать… «Палалаконух, берегись!» написано у него на стене. Под вечер он ложится вздремнуть… Палалаконух — просто ацтекское или тольтекское имя (а может, по происхождению и чиуауанское) Всемирного Солнечного Змея древних индейцев Северной Америки (которые, вероятно, сошли походом с Тибета, еще не зная толком, тибетского они происхождения или североамериканского предрасположения, распространяясь обширно по Миру Вокруг) (Доктор Сакс кричал: «О Северные Герои, Походом Пришедшие от Монгольских Мраков да Голых Корейских Исторчей к Манговым Парадизам Новосветского Юга, что за унылые рассветы встречали вы над каменными горбами Сьерры-Нуэва-Тьерры, катя на тяжком ветру со столбами, принайтовленными, и упряжью к ночному лагерю под блямкающую музыку Индейской Древности Прокофьева в Завывающей Пустоте!»)

Сакс пыхтел над травами и порошками всю жизнь. Не мог он носиться Тенью с автоматическим пистолетом 45-го калибра, сражаясь с силами зла, то зло, с которым Доктору Саксу надлежит бороться, требует трав и нерв… нравственных нервов, ему требовалось распознавать добро и зло, и разум.

Когда я был маленьким, единственный раз удалось мне связать Доктора Сакса и реку (тем самым определив, кто он такой) — когда Тень в одном своем шедевре Ламонта Крэнстона, опубликованном «Стритом-и-Смитом»[21], навещал брега Миссисипи и надувал собственную личную резиновую лодку, которую, однако, еще не усовершенствовали, как эту новую, что прячется у него в шляпе, он ее купил в Сент-Луисе днем вместе с одним своим агентом, и она составляла довольно увесистый пакет у него под мышкой, пока они мчали на такси к вечерней тусне вдоль воды, беспокойно поглядывая на часы, когда надо обращаться в Тени — Меня изумляло, как Тень может так много путешествовать, ему так легко удавалось подстреливать вымогателей на Набережных Китайгорода в Нью-Йорке из своего синеватого 45-го (сверк) — (рев Речи Тени в Свинце) — (валящиеся силуэты тугокуртых китайских гангстеров) (войны Тунов[22] с Гонга) (Тень ускользает сквозь дом Фу Манчу[23] и выныривает за спиной Бостонского Черныша[24], лупя своим 45-м зевак на пирсе, буквально скашивая их, а тут Пучеглаз[25] на моторке такой увозит их к Хамфри Богарту) (Доктор Сакс колотит своим узловатым посохом в двери, за которыми в Замке вечеринка в духе Айседоры Дункан в Двадцатые, когда им владела сбрендившая старуха, когда там видят, кто у дверей, весь зеленолицый и ухмылистый, и глаза у него сверкают маньячески, они орут и падают в обморок, его глухой хохот взлетает к обезумевшей луне, а она вопит поперек дробленых кряков в возгласной ночепадучей изверженности — под грохот миллиона карков, как ящерки в — лизоблюдах —) ффухх! Доктор Сакс был как Тень, когда я был молод, я видел, как он однажды ночью скачет через последнюю купину на песчаном откосе, накидка враспашку, я не успел заметить ни ног его, ни тела, он исчез — тогда он был проворен… той ночью мы пытались заловить Лунного Человека[26] (Джин Плуфф переоделся и старался навести ужас на весь район) в песчаном карьере — веточками, бумагой, песком, в какой-то миг Джина загнали на дерево и едва не побили камнями, он сбежал, улетел летучемышью сразу во все стороны, ему 16, нам по 11, он и впрямь умел летать и впрямь был таинственен и пугал, но, когда он пропал в одну сторону, мы немного побегали под фонарем, так что меня несколько ослепило светом, я увидел и познал Джина Лунного Человека в тех деревьях вдалеке, но на другом берегу, повыше, у кустарника, стоял высокий затененный силуэт в накидке, величавый, а потом повернулся и выпрыгнул из виду, — то был никакой не Джин Плуфф — то был Доктор Сакс. Тогда я не знал его имени. Да и не испугал он меня. Я ощущал, что он мой друг… мой старый, старый друг… мой призрак, личный ангел, персональная тень, тайный возлюбленный.

16

В семь лет я пошел в приходскую школу св. Людовика — как-то особо Доктор-Саксовую. В зале этого королевства я и увидел кино про св. Терезу, от которого камень оборачивался, — там были ярмарки, мама моя исполняла обязанности в киоске, бесплатно раздавались поцелуи, конфетные поцелуйчики и настоящие (когда все местные усатые парняги, Парижские Канадцы, спешат заполучить свое, пока не отправились в Армию куда-нибудь в Панаму, как это сделал Анри Фортье, или не пошли в священники по приказу отцов) — В Св. Людовике тайные тьмы прятались в нишах… Дождливые похороны маленьких мальчиков, я видел несколько, включая похороны моего собственного несчастного брата, когда (в 4 года) моя семья жила в аккурат в приходе св. Людовика на Больё-стрит за его стенами… Величавые изумительные старые дамы с седыми волосами и серебряными пенсне жили там напротив школы — и в одном доме на Больё тоже… женщина с попугаем на лакированной веранде продавала детям среднеклассовые леденцы (диски карамели, вкусные, дешевые) —