Доктор, который одурачил весь мир. Наука, обман и война с вакцинами - [14]

4. Пилотное исследование

Джон Уокер-Смит не хотел переезжать в Royal Free, но понимал, что у него не остается выбора. В рамках оптимизации медицинских школ Лондона, которая подразумевала слияние некоторых из них, его отдел в Barts оказался под угрозой закрытия. Итак, после нескольких лет уговоров австралиец собрал свою команду и отправился на север, в Хэмпстед.

По его мнению, в мире существовала только одна больница, где можно было бы практиковать. Barts. Это должен был быть тот самый Barts, основанный монахами в 1123 году, тот Barts, который в Сиднее еще во времена его детства врачи, включая его родителей, называли «прародителем госпиталей Империи». Если бы в 1972 году Уокер-Смит не нашел бы там работу, он бы остался в Уэстмиде, Новый Южный Уэльс, в детской больнице Royal Alexandra. «Существует своего рода “апостольская преемственность” от древнегреческой медицины на Косе к Isola Tiberina (другой остров) в Риме, и, наконец, к Barts в Лондоне», – объяснял он.

Некоторые считали его снобом, в большей степени англичанином, чем сами англичане. Как говорится, «Plus Anglais que les Anglais». Другие считали, что эта его демонстрация культурного превосходства, на самом деле маскировала личную незащищенность. К примеру, он утверждал, что для Великобритании неприемлемым и неправильным шагом было бросить свою колонию, Австралию, всучив ей независимость.

Уокер-Смит обошелся недешево. Чтобы уговорить его переехать в Хэмпстед, пришлось действительно расстелить красную дорожку. В шестиэтажном корпусе больницы для его приема были выделены кабинеты и целая лаборатория. Для пациентов Уокер-Смита была отремонтирована личная палата – Малкольм Уорд. А чтобы возглавить новое пафосное университетское отделение детской гастроэнтерологии, его статус был повышен до профессора.

В консервативном темном костюме, как всегда скрупулезно вежливый, он вступил в должность в сентябре 1995 года, изо всех сил пытаясь скрыть уязвимость своего характера. Его назначение было «событием международного значения», – радостно сообщил Уокер-Смит в своей автобиографии Enduring Memories. «Я должен был стать профессором и занять свое место в заседаниях кафедры вместе с другими профессорами медицины и хирургии».

В кабинете на втором этаже рядом с музеем патологии его встретили не менее тепло. Телефонный звонок Мисс номер Два, цитируя Уэйкфилда, «открыл плотину», поскольку она рассказала семьям из группы JABS о докторе, который умел слушать.

Уэйкфилд хотел, чтобы Уокер-Смит и его команда педиатров обследовали этих детей. Это была беспрецедентная возможность узнать о воздействии вируса кори на кишечник. Согласно общепринятому мнению, этот возбудитель выводится из организма в течение нескольких недель после вакцины, но может ли он остаться и вызывать болезнь Крона? И еще более смелая идея: связано ли это как-то с аутизмом? Предположения Мисс номер Два были такими интригующими. Уокер-Смит ухватился за шанс их проверить. Исследования были его давней страстью. В Barts его отделение имело единственную в Британии лабораторию, специализирующуюся на детской гастроэнтерологии, и ему хотелось сохранить свои позиции. Более того, его сотрудником стал бесспорный фаворит журнала The Lancet, в котором только что назначили нового главного редактора, Ричарда Хортона. Он работал в Хэмпстеде в 1980-х, в кабинете недалеко от обители Уэйкфилда.

Уокер-Смит решился на переезд еще по одной причине: он восхищался Уэйкфилдом. Он в буквальном смысле смотрел на него снизу вверх. Сам Уокер-Смит был невысокого роста, примерно на треть ниже среднего мужчины. Их коллеги вспоминали, что он чествовал Уэйкфилда как «настоящего принца». Когда австралиец заканчивал свою автобиографию (за несколько недель до моего появления в его жизни), он был под столь сильным влиянием врача без пациентов, что описывал его чуть ли не как английскую принцессу Диану.

Уэйкфилд высок, красив, умен и харизматичен. Прежде всего, он человек убеждений, человек абсолютной искренности и честности. На самом деле, лучше всего его описывает вышедший из моды термин «искатель истины».

Для согласования исследований проводились многочисленные конференции и заседания, к работе привлекались все новые клиницисты. «Энди Уэйкфилд очень хотел заняться этой группой детей, – писал впоследствии Уолкер-Смит. – Моя собственная роль во всем этом была незначительной, Энди Уэйкфилд был руководителем исследования, дирижером оркестра – классическая роль гастроэнтеролога в исследованиях. Он собрал команду, отослал заявку в комитет по этике и провел пилотное исследование».

Первоначальный план состоял в том, чтобы обследовать 10 детей с болезнью Крона или подобным ему воспалением. Если бы гипотеза Уэйкфилда о вирусе оказалась верна, он бы нашел его в подвздошной кишке, последних нескольких сантиметрах тонкой кишки – наиболее частом очаге поражения.

В соответствии с шаблоном, который врачи назвали «протоколом Уэйкфилда», каждый ребенок должен быть госпитализирован в воскресенье днем и выписан в следующую пятницу. За это время им предстояло пройти невероятное множество неприятных процедур, включая седацию или общую анестезию, магнитно-резонансную томографию головного мозга; электроэнцефалографию, общие анализы крови и мочи, люмбальную пункцию для забора спинномозговой жидкости, рентгенографию брюшной полости с барием, радиоактивный тест Шиллинга на всасывание витамина B