Доктор, который научился лечить все. Беседы о сверхновой медицине - [12]

Блюм ничего не лечит, и потому отказался от гордого звания врача:

— Я не лечу, я оздоравливаю.

Лечат орган. Оздоравливают человека. Вот это и есть настоящая медицина. Быть может, медицина завтрашнего дня. Она основана на совершенно иных принципах и представлениях.

— У вас постоянно проскакивает слово «энергия» в разных вариациях — «энергобаланс», «энергодотационный режим», «энергосберегающий», — возвращаю я читателя к прерванному разговору.

Блюм некоторое время в раздумчивости барабанит по столешнице пальцами.

— Так удобнее рассуждать. Картина яснее. Помните, я говорил о тканевой деградации? Вот у нас есть некий орган, который тратит 100 условных единиц энергии. При этом на свое собственное жизнеобеспечение, то есть на поддержание жизнедеятельности клеток, он тратит 40 единиц, а остальное — на внешнюю функцию, то есть на работу для организма. И если теперь по каким-то причинам, например, из-за спазмированности или перекрученности, то есть потери формы, энергообеспечение органа начинает падать и валится до 60 единиц, то теперь на внешнюю функцию остается всего 20. А 40 уходит на поддержание жизни клеток этого органа. Клетки чувствуют себя нормально, но организм в целом потерял.

А если энергопоток сжался до 40 единиц? Ткань еще жива, но функции у органа уже нет. Парализованная рука живая, в ней идут обменные процессы, но она не работает. Нейродинамические команды не проходят. Человек не может поднять вес собственной руки. Но рука живая, она не гниет.

Что делать?

А давайте попробуем помочь организму поднять вес руки, раз он сам не справляется, может, там какие-то остаточные движения и усилия ещё остались? Может, если бы рука не была такая тяжелая, а была бы как пушинка, он её поднял бы? В этом и заключается основа метода — внешний привод. Энергодотация. Я за больного работаю. А он пытается стараться.

Теперь вернемся к нашему условному примеру. И предположим, что энергопоток к органу пережат до 30 единиц. Теперь уже самой ткани на выживание не хватает! А она хочет жить! И для выживания у неё есть два девиантных варианта — она может деградировать в соединительную ткань или изменить тип энергообеспечения и переродиться в опухоль. Опухоль — те же клетки, только перестроившиеся. Если энергоресурс упадет до 35 условных единиц, это будет зрелая опухоль. А если энергопоток сократится до 20, скажем, единиц, это будет опухоль незрелая, агрессивная. Вот так и появляется первичный рак.

Теперь, что такое метастазирование? Считается, что есть два пути распространения метастаз — лимфогенный и гематогенный, то есть по лимфатическому руслу и по кровяному якобы разносятся раковые клетки. Но давайте посмотрим на кровяное русло — это же система труб с множественными разветвлениями. Если мы поставим задвижку на главное русло и будем её придавливать, то первым делом кровоснабжение исчезнет на дальнем конце — в самые тонкие трубочки просто не дотечёт. Ещё придавим — кровоснабжение исчезнет уже вот здесь, поближе к задвижке, потом ещё ближе… Это и есть метастазирование. Сначала опухоль возникла в месте номер один — самом дальнем конце, потом в месте номер два — поближе, потом в месте номер три — ещё ближе к «задвижке». Вот и весь механизм метастазирования, и ничего другого тут нет. Незачем голову ломать, метастаз из печени в легкое улетел или наоборот. Метастазы возникают против кровотока.

Онкологи удивляются, когда я им говорю, что метастаз должен быть вот тут и тут: «Откуда ты знаешь? Как ты это предсказываешь?» А я просто матчасть знаю, как идет раздача гемодинамических ресурсов. Я могу потрогать тело и определить, где поджало. Там и причина рака.

— Одним касанием?

— Сейчас да. Когда-то на расшифровку и постановку диагноза у меня уходили часы раздумий. Но за десятилетия так навострился, что теперь мне достаточно просто руку человеку на плечо положить — ощутить тонус мышц, и я все пойму про него… Или просто придержу дверь перед ним как бы невзначай и посмотрю, как он будет двигаться, чтобы в образовавшуюся щель пролезть. Мне порой достаточно посмотреть на то, как человек садится в кресло и встает, на цвет и выражение лица… У человека десятки разных отпечатков, которые наложила на него болезнь. И которые никто не видит, не считывает, потому что все уткнулись в анализы, и за ними не видят человека в целом.

— А этому можно научить? Жалко, если такой багаж уйдет вместе с вами.

— Научить этому? Я не могу за пять минут вложить в голову человека сорок лет своей практики. И за сто часов не смогу. Ведь за этим не только опыт, не только знания. Но еще и медитативные упражнения, как процессы образного представления. Вы не можете анатомию усвоить в том варианте, в котором она представлена в книге. По книге её можно только выучить. Но для того, чтобы в этом во всем ориентироваться, она у вас должна ожить. Морфология должна ожить! Вы должны внутрь анатомии погрузиться так, чтобы понять смысл каждой бороздки, каждой дырочки, каждого сочленения, и как это всё внутри живет, течет, перетекает и между собой взаимодействует. И это единственная тема, которая стоит медитации! Потому что вообще-то я к медитациям настороженно отношусь. Зачем люди ими занимаются?