Доктор Джонс против Третьего рейха - [161]

Ренар не преминул осадить солдафона.

— Вы открываетесь мне, как завзятый фантазер. Кроме того, вы все-таки вторгаетесь в область моей компетенции.

Штандартенфюрер был задет и тоже нанес укол.

— Кто же осмелится посягнуть на нее, учитывая, что вы путаете названия археологических инструментов… Впрочем, хочу вас порадовать. Час назад из Каира, а вернее из Берлина, прибыл опытный эксперт, который берется решить некоторые наши проблемы.

— Опять прислали Хорхера? — догадался Ренар и несколько сник.

— А вы сообразительны… — раздался знакомый голос.

Из-за спины французского археолога с едким хихиканьем вынырнул человек в черном плаще и очках. Он казался демоном пустыни, внезапно сгустившимся из тяжелого знойного воздуха.

— Хайль Гитлер! — Его рука взметнулась в традиционном нацистском приветствии, и ладонь показала миру отпечаток кулона, образовавшийся в результате сильного ожога. Клеймо, которое «эксперт» носил уж несколько месяцев после непальской неудачи, источало ядовитый огонь позора.

Это действительно был Отто Хорхер, штурмбанфюрер СС из Шестого отдела Управления имперской безопасности.

* * *

Индиана, оказавшись за проволочным заграждением немецкого лагеря, установил теодолит на одном из барханов и занялся рекогносцировкой местности.

— Вот он, я его засек. В этой точке находится ярко выраженный холм, что меня немало вдохновляет. Салех, я отправлюсь пешком. Ты сажай своих друзей в грузовик и гони туда по дуге большого круга.

…Солнце, а может Ра в своей ладье, уплывает за горизонт для работы во вторую, ночную, смену. Доктор Джонс, Салех и вдобавок десять землекопов торопятся к холму. Если им повезет, они совершат величайшее археологическое открытие…

9. НА ПОГОДЕ ТАЙНЫ

Четыре часа усиленного махания лопатами после заката. На северной части неба не было видно звезд, там куролесила гроза, столь редкостная для этого времени года. Молнии озаряли согнутые спины и напряженные руки землекопов, а также наморщенный лоб доктора Джонса. Через четыре часа сталь ударила о твердь камня. Спустя еще полчаса с огромной плиты был снят весь грунт.

— Я не слишком хорошо разбираюсь в иератике. Но тут предупреждающие знаки «берегись гнева Ра». И вот еще упомянута ярость богов, львиноголовая Сохмет. — Салех непроизвольно поежился.

— Мы сами достаточно гневные и яростные, — успокоил присутствующих Индиана. — Ну-ка, могучие воины, берите свои заступы и своротите эту плиту набок.

«Могучие воины», несколько ослабевшие от вида прыгающих с неба атмосферных разрядов, воспряли духом и окружили страшную плиту со всех сторон. Несколько минут кряхтения, вскриков, скрипа сухожилий, и плита подалась. Внизу открылась непроглядная и какая-то активная темнота. Зев, глотка, бездна.

— Такое впечатление, что публика снова приуныла. И совершенно напрасно. Тяжкий беспросветный труд позади, а самое интересное, слава и доходы, впереди, — подначил соратников археолог. — В обстановке неизведанного у каждого есть возможность отличиться и заработать пару лишних долларов на конфеты.

Особенно яркая вспышка на мгновение залила напряженным светом подземную полость, откуда глянул громадный змей. А грому предшествовал вопль ужаса, рожденный Салехом.

Впрочем, египтянин тут же поправился:

— Извини, Индиана. Я понимаю — это священный Урей, любимое животное бога Ра, причем, в виде совершенно безопасной статуи.

— Кинь, пожалуйста, лишний факел вниз. Я хочу разглядеть, что там еще имеется помимо любимого животного.

Огонь, оказавшись в подземелье, выхватил из тьмы что-то непонятное, напоминающее бурление. Лишь немного погодя Индиана разобрался и трагически откинулся на спину.

— Ну почему же змеи? Ну, зачем набивать подземелье змеями, а не тараканами, например. Или, на худой конец, тарантулами.

— И при том очень ядовитыми змеями, — добавил Салех.

В мозгу ученого пролистывался справочник по зоологии.

— Те, что подлиннее — это египетские кобры, гая, прототип священного Урея. Яд исключительной силы, смешанного действия — нейротоксичного и гемолитического. Тут они какие-то мутантные, белесые. А те, которые похожи на колбаски, — земляные гадюки с огромными ядовитыми зубами, такие кусают при первой же возможности…

* * *

Примерно в это время Ренар, уловив, что Хорхер опять начал подбираться к фройляйн Лилиан, решил поскорее навестить пленницу в ее палатке-темнице. В голове его зароились весьма откровенные образы.

— Я вижу, вы хорошо поерзали на этом столбе, — заметил он с порога. — Зачем вы пытаетесь удрать, мадмуазель Кэмден? Учтите, едва вы покинете меня, как встретитесь с эсэсовцем Хорхером. И будьте уверены, он — мастер своего дела, сами понимаете какого. Или с пустыней встретитесь, что немногим лучше — пески, камни и змеи на три дня вокруг.

Лилиан поторопилась огрызнуться:

— Я чего-то не врубаюсь в ситуацию, Ренар. Если я «при вас», то почему никак мне не дождаться ни стакана вина, ни приличной еды, ни даже прогулки? Ведь все тут ваши дружки.

— Они не друзья мне, а уж скорее неизбежное зло в моей работе. Грубые, необразованные люди. Этот партайгеноссе Хорхер — профессиональный революционер и партработник в прошлом. Организовывал митинги, понимаете, забастовки и беспорядки… Древоточец такой… И надо же, он теперь мне «помогает».