Доктор Дэвид Хантер - [500]

— Портер работал на сэра Стивена двадцать с чем-то лет. Видимо, завоевал доверие.

Кларк скептически покосилась на меня.

— Пусть так. Но сэр Стивен не произвел на меня впечатления наивного человека. А Портер не из тех, кого назвали бы надежным и заслуживающим доверия. Как нам известно, он прикарманил деньги босса. И у него было много мелочовки явно из дома Лео: серебряные столовые приборы, золотые запонки, профессиональный цейсовский бинокль, все такое. Почему умудренный жизнью бизнесмен доверился нечистому на руку шоферу?

Я потер щеку, пытаясь упорядочить мысли. Кларк сказала правду: концы не сходились с концами. Но я не мог понять, где именно.

— Что говорит сам сэр Стивен?

— По поводу того, что нанятый им шофер оказался серийным убийцей, а сын, восстав из мертвых, превратился в женщину? — Кларк с такой силой оттолкнула чашку, словно та была в чем-то виновата. — Он никак не комментирует положение с Лео, хотя ему наверняка известно, что его сын трансгендер, иначе он не препятствовал бы нам, когда мы хотели ознакомиться с его медицинской картой. Может, считает, что сын, в самом деле, убил Эмму Дерби. Это объясняет, почему он с таким упорством пытался нас убедить, что Лео мертв. Сэр Стивен понимает, стоит разворошить муравейник, начнется такое, чего всеми силами лучше избежать.

— А о Портере?

— О нем вообще почти ни слова. Его адвокаты повторяют, что их клиент потрясен, и настаивают, что он не отвечает за действия работника, когда тот не выполняет служебных обязанностей. Еще подчеркивают, что машина сэра Стивена была украдена, поэтому его самого следует считать жертвой.

— Вы шутите?

— На полном серьезе. Предложила им обратиться в «Организацию поддержки жертв», но вот потеха, они отказались. — Кларк презрительно фыркнула. — Что касается шантажа, они ничего не подтверждают и не отрицают. У меня ощущение: если они в курсе, что сэр Стивен согласился на условия шантажистов, они всячески хотят это скрыть.

— У них получится?

— Могут попробовать. Кроме версии Портера, нет других свидетельств, что Дэрби и Чэпл в самом деле шантажировали сэра Стивена. И даже она представлена не из первых уст.

Мне сделалось противно. Шантажировали отца Лео или не шантажировали, я не испытывал к нему ни малейшего сочувствия. В нем чувствовалась неестественная холодность и высокомерная убежденность в собственной предназначенности, ставящей его выше закона. Хотя с его деньгами и связями, вероятно, так и было.

— И вот еще что, — медленно продолжала Кларк, — еще до пожара в доме Холлоуэя представители Королевского общества защиты животных от жестокого обращения увезли оттуда всех зверушек. Однако, приступив к осмотру сада, мы вчера днем нашли в кустах спортивный рюкзак. Похоже, в нем держали больную чайку или что-то в этом роде. Но кроме птичьего дерьма в нем обнаружилось множество пятидесятифунтовых купюр.

Я удивленно посмотрел на нее.

— Он делал из денег птичьи гнезда?

Чуть заметная улыбка растянула уголки ее губ.

— Рюкзак лежал рядом с деревом, на которое перекинулся огонь. И если бы не был настолько сырым, все его содержимое превратилось бы в дым. Банкноты поджарились, но, похоже, все на месте. Пять сотен тысяч в качестве подстилки под чаечью задницу.

Господи! Я сидел пораженный. Портер ошибся, утверждая, что Эдгар не найдет деньгам применения. В другое время над этим можно было бы посмеяться.

— Что с ними сделают?

— Интересный вопрос. Если деньги принадлежат сэру Стивену, их следует ему возвратить вместе с птичьим дерьмом. Но для этого ему потребуется признать, что его шантажировали. Пока он этого не сделает, будем считать деньги собственностью Холлуэя.

Мы улыбнулись, оценив творческий характер правосудия. А я испытал облегчение. Хотя не хотел признавать, обвинение Портера сидело занозой в мозгу: если ты не знаешь, где деньги, остается сестра Дерби. Говорилось обо мне, а я продолжал сомневаться в ней.

Кларк поднялась, давая понять, что разговор окончен.

— Кажется, здесь все. Вы готовы вернуться в Лондон?

Я ответил, что готов. С моей машиной было покончено, но у меня оставался бумажник. Можно заказать такси до железнодорожной станции, и через пару часов я окажусь в своей квартире. Задерживаться не имело смысла, даже если было бы где. Рэйчел хватит забот без меня, а мне требовалось отоспаться. От мысли о сне тело сделалось вдвое тяжелее.

Но были вещи, которые я так и не понял, — клубок вопросов, еще больше запутывающийся от усталости и кофеина.

— Откуда Портер узнал о доме Эдгара? — спросил я, отталкивая стул и неуклюже вставая. — Сказал Лео… то есть Лена Мерчант? И почему Уиллерс пустил Эдгара бесплатно жить в его доме?

— Извините, но это я не могу обсуждать.

Меня поразила ее внезапная резкость. Ведь о других аспектах следствия она с готовностью говорила. Но я был не один, кто недоспал в эту ночь, и старшему следователю еще предстояло разбираться в безбожной неразберихе событий. Может, посчитала, что проявила достаточно учтивости за ночь.

Или уже за день. В помещении без окон я потерял ощущение времени. Но когда вышел из полицейского управления, увидел, что пробивается серый рассвет. Звонить Рэйчел было слишком рано, да и мой утопший телефон не работал. Кларк обещала заняться спасением моих вещей из машины, и я, не теряя времени, взял такси до железнодорожного вокзала. В поезде подремал и в Лондоне, чтобы не спускаться в метро в час пик, тоже поехал на такси. Странно было оказаться в шуме и гаме столицы после тростникового уединения заводи. На дорожке к подъезду в знакомом садике я испытал неприятное беспокойство. В нос ударил неприятный запах свежей краски. Я вспомнил попытку проникновения в дом до моего отъезда. Как же давно это было.