Доктор Данилов в дурдоме, или Страшная история со счастливым концом - [80]

Производство тротуарной плитки – дело сезонное, унылое и бесперспективное. С ноября по апрель, когда спрос на плитку падал до нуля, Вадик бомбил на своей «Дэу-Эсперо». Халдейская деятельность угнетала его немерено, но других возможностей не было.

Однажды судьба свела его с голосующим на Ленинском проспекте Святославом Филипповичем. Тому было надо в Строгино, на юбилей к однокашнику. По дороге разговорились, почувствовали взаимную симпатию, грозящую перерасти во взаимную выгоду, и всего через две недели Вадик стал директором лечебно-производственных мастерских – наконец-то пригодился инженерный диплом, «заочно» полученный, а если точнее, то купленный в начале девяностых. Прежнего директора, человека скучного, безынициативного и всего боящегося, Святослав Филиппович экстренно спровадил на пенсию.

Мастерские при больнице были заветной мечтой любого делового человека. Дармовое помещение, дармовое производственное оборудование, бесплатная (ну, скажем так – практически бесплатная) рабочая сила и при всем том – реальные и очень хорошие деньги, которые можно получить, если слегка пошевелить извилинами.

Двоюродную сестру своей жены Вадик зарегистрировал в качестве индивидуального предпринимателя – делу нужна была надежная ширма. Затем он договорился о поставках продукции с торговцами всяческой, по его собственному выражению, «эзотерически-мистической хренью», и дело пошло. В самый первый месяц все эти шары, воздушные колокольчики, веера и маски, совершенно несложные в изготовлении, принесли компаньонам четыре тысячи долларов чистого дохода.

— Это только начало! — пообещал Вадик и не соврал – за два месяца увеличил доход чуть ли не втрое.

Доход делили по-братски. Двадцать процентов ежемесячно шли «на прикрытие», то есть раздавались главным врачом «нужным людям», чтобы те взамен закрывали глаза на чересчур активную деятельность мастерских. Оставшиеся восемьдесят процентов разбивались напополам – половина главному врачу, половина директору мастерских. Деятельный Вадик, родившийся, как говорится, «с шилом в одном месте», все порывался «расширить производство» и мечтал о сбыте в регионы, но Святослав Филиппович был против, считая, что наглеть не стоит – и так, слава богу, на хлеб с маслом хватает.

Особо талантливых «сотрудников» Вадик брал «на постоянную работу», разумеется – без какого-либо оформления, совершенно не требовавшегося людям, имевшим инвалидность, но с регулярной выплатой заработной платы. После выписки они продолжали ежедневно, за исключением выходных дней, являться в мастерские и трудиться там бок о бок с пациентами больницы.

— Эх, мне бы парочку толковых помощников, и можно было бы за антиквариат взяться! — мечтал Вадик.

— Не заносись, — осаживал главный врач. — Яйца Фаберже – это не наш профиль.

Бурлящий идеями Вадик не вызывал у Святослава Филипповича опасений. Бизнесмену, в конце концов, положено быть креативным. А самодеятельностью Вадик не занимался и через голову главного врача никуда не лез – знал свое место…

Интервью длилось уже около сорока минут. Колокольцева в последний раз попыталась спровоцировать Святослава Филипповича:

— Правда ли, что существует практика отправки тех пациентов, которые не желают подчиняться вашим правилам, в загородные психиатрические больницы?

— В загородную больницу мы можем отправить на долечивание. Там чистый воздух, более спокойная обстановка и есть возможность более длительного содержания больных. Все делается в рамках лечебного процесса. Вы же говорите так, словно речь идет о каком-то наказании, вроде ссылки.

— А разве это выглядит иначе? — «удивилась» Колокольцева. — В рамках лечебного процесса человека отправляют куда-то далеко от Москвы, и родственники уже не могут его посещать.

— Далеко от Москвы, говорите? — улыбнулся Святослав Филиппович. — Когда-то читал книгу с таким названием. Пятьдесят километров от Москвы – это вы считаете «далеко»? Меньше часа на электричке.

— Насколько разнятся условия содержания пациентов в городских и загородных психиатрических больницах?

— Нисколько не разнятся, — ответил Святослав Филиппович. — Если вы мне не верите, то можете съездить посмотреть. — «Не все же мне одному перед камерой пыхтеть – пусть коллеги тоже поучаствуют». — А к нам в отделение точно заглянуть не хотите?

— Нет, спасибо, — отказалась Колокольцева и скомандовала своим: – Стоп!

Свет тотчас же погас. Оператор замешкался – выключил камеру несколькими секундами позже.

— Мы поснимаем двор? — не столько спросила, сколько проинформировала Колокольцева.

— Да, конечно. Одну минуточку.

Святослав Филиппович потыкал пальцем в кнопки на своей «телефонной станции» и, когда загорелась нужная лампочка, снял трубку:

— Нелли Павловна, надо проводить наших гостей по территории. Прямо сейчас.

— Вы беспокоитесь, как бы мы не сняли чего-то нежелательного? — спросила Колокольцева, как только он положил трубку на место.

«Да вас только нежелательное и интересует», — раздраженно подумал Святослав Филиппович.

— Главная сестра проводит вас, чтобы ни у кого не было бы вопросов, чем вы занимаетесь, — вежливо пояснил он.