Доктор Данилов в дурдоме, или Страшная история со счастливым концом - [30]
— Да-да, конечно. — Пофессор пересел на Юрину кровать.
Лычкин и Безменцева сели по бокам от него.
«Чисто в суде», — усмехнулся про себя Данилов.
— Продолжайте, мы вас слушаем. Внимательно слушаем. Насколько я понимаю, вы недовольны тем, что Тамара Александровна уделяет вам мало времени? — Профессор не терял своего дружелюбия.
— Да, именно так. И я считаю, что меня совершенно зря здесь держат и неправильно лечат.
— Позвольте историю, Тамара Александровна, — протянул руку Валентин Савельевич. — Благодарю…
Несколько минут прошло в молчании – профессор читал историю болезни Данилова.
— Я должен сказать, что одобряю действия Тамары Александровны. Сам бы, будучи на ее месте, назначил бы вам такую же терапию.
— Спасибо, Валентин Савельевич… — едва слышно прошелестела Безменцева.
— Хоть я и не психиатр, но вашу тактику прекрасно понимаю, — начал Данилов. — Вы не привыкли думать. Это главная беда психиатрии как таковой. Диагноз у всех один – шизофрения, лечение тоже одно – угнетающие все, что только можно, нейролептики. Прекрасное средство – эти нейролептики! Постоянно их принимая, пациенты превращаются в зомби. Снижается концентрация, притупляются эмоции, деревенеет разум! И это уже на всю жизнь! Что-то не так? Увеличим дозу или заменим один нейролептик на другой!
— У вас неверное представление о психиатрии, — сокрушенно покачал головой профессор.
— Вы знаете, Валентин Савельевич, во время занятий на кафедре психиатрии мне не раз приходилось слышать от ваших коллег сакраментальную фразу: «Мы не психотерапевты, мы – психофармакологи». Наше дело – не лечить, а нейролептик подобрать да транквилизатором его «усилить». Тогда я был свой, и при мне, не стесняясь, говорили все.
— Так обычно говорят недалекие люди, — заметил профессор.
— Но не может же кафедра на девяносто процентов состоять из недалеких людей? — прищурился Данилов. — Или может?
— Мне кажется, что суть проблемы в вашем заведомо негативном отношении к психиатрии, — улыбнулся профессор. — Предвзятость – она, знаете ли, мешает объективной оценке ситуации, а отсутствие специальных знаний, при наличии медицинского образования, толкает к поспешным суждениям и не менее поспешным выводам.
— Знаете, я прекрасно представляю, как выставляется психиатрический диагноз. Не надо никаких тестов, не надо долгого наблюдения, вообще ничего не надо. Задайте человеку положенные вопросы и по характеру ответов на них выставляйте диагноз, подбирая наиболее подходящий! А из чего выбирать-то? Шизофрения или маниакально-депрессивный психоз! Со мной даже, что называется, по душам никто не поговорил!
— А что мы сейчас делаем? — Профессор изобразил удивление. — Сидим, разговоры разговариваем…
— Сейчас вы слушаете мои претензии, — поправил Данилов. — Их много. Я начал с самого главного – с отношения врачей к больным, ну – ко мне лично. Но кроме того, не могу не сказать о условиях. Почему на окнах нет штор? Чувствуешь себя как в аквариуме. Почему в туалете такая грязь? Почему половина еды никуда не годится, а другую половину можно есть только изрядно оголодав? Почему меня повели на УЗИ по двору без обуви и верхней одежды? Почему мне, в конце концов, не разрешают гулять? И почему в душевую можно только под конвоем?
Данилов счел, что сказал достаточно, и умолк в ожидании ответа.
— Разрешите мне, — попросил заведующий отделением.
— Пожалуйста, Геннадий Анатольевич.
— Я отвечу по пунктам. — Взгляд серо-стальных глаз заведующего был снисходительным. — Первое, насчет отношения. Учтите, пожалуйста, что все мы очень заняты и ежедневно уделять каждому больному часа по два, увы, не можем. Я понимаю, что как наш коллега вы рассчитываете на особое отношение, но таковы реалии. Второе – шторы скоро будут. В следующем месяце. У нас городская больница, а не частная клиника. Сразу на все денег не хватает. К сожалению, наша заработная плата не позволяет нам оснастить отделение шторами за свой счет. Третье – туалеты моются дважды в день и еще домываются по ходу дела, но ряд наших больных не совсем отдает себе отчет в своих поступках. В том числе они не до конца понимают, куда именно справляют нужду. От этого и грязно. Четвертое – ваши жалобы на качество больничной еды я сегодня же передам администрации. Пятое…
«Мягко стелешь!..» – восхитился Данилов.
— …все виновные в том, что отправили вас в другой корпус без обуви и верхней одежды, получат выговоры. Шестое – прогулки мы вам вскоре разрешим, я думаю, что уже на следующей неделе. Седьмое – да, специфика нашего отделения вынуждает нас провожать больных в душевую и контролировать их нахождение там. Хотя бы для того, чтобы не затопить нижний этаж. Да – это неудобно, да – невозможно принять душ, когда хочется, — приходится ждать санитара, но иначе невозможно. Это психиатрическое отделение для лечения острых форм психических расстройств, а не кардиология. Я, кажется, ничего не упустил?
— Ничего, — подтвердил Данилов.
Стоило вообще городить весь этот огород? Навряд ли… Дело не в Безменцевой и заведующем, дело в системе. Местное лечение преследует одну-единственную цель – пациенты должны спокойно лежать в палате и не мешать персоналу «работать». Нейролептики прекрасно справляются с этой задачей. Психиатрия стоит на трех китах: умении обосновать диагноз, умении «погасить» пациента и умении своевременно его изолировать.
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Мытарства доктора Данилова продолжаются… На это раз перед главным героем открывается закулисье обычной районной поликлиники. Медицина по-русски покажет вам свое истинное лицо. Вымогательство врачей, подпольные махинации, фальшивые больничные и… круговая порука. То, о чем и не подозревают пациенты!Автор сам работал врачом и не понаслышке знает то, о чем пишет.
Доктор Данилов неожиданно для себя устраивается в мобильный госпиталь МЧС! Это самое необычное и самое экстремальное место работы для современного врача! Землетрясения, взрывы, крушения поездов, пожары… и чудаки, «наколовшиеся» на кладбищенскую ограду – все ждут помощи. Несмотря на то, что фактически каждое дежурство – это опасное приключение, у Данилова все больше поводов для черного медицинского юмора. Вроде бы, жизнь налаживается… Но если наш любимый доктор не ждет неприятностей, то это не значит, что неприятности забыли о нем.
Когда коронавирусная пандемия докатилась до Москвы, доктор Данилов стал заведовать реанимационным отделением в 88-ой московской больнице, перепрофилированной на лечение ковидной инфекции. Разумеется, без приключений не обошлось – у Данилова по-другому и не бывает. Как обычно, в этой книге два главных героя – доктор Данилов и учреждение, в котором он работает. Не вставая с любимого дивана и не испытывая никаких неудобств, вы узнаете о ковидной больнице все, что хотели знать, но боялись спрашивать. Данилов с нами! Коронавирус не пройдет! Мы победим!
«А-А-А-А… Рожааююю..!» После работы на Скорой помощи доктор Данилов не думал, что его сможет что-то еще удивить и напугать в этой жизни. Не думал, пока не устроился в обычный московский родильный дом, после чего и началась эта История. Все жуткие и смешные рассказы, которые вы когда-либо слышали об этом месте — правда. Но это только верхняя часть айсберга. Андрей Шляхов знает, о чем говорит. Он сам был врачом. Мужчины, покиньте помещение! Слабонервным тут не место!