Доктор Данилов на кафедре - [68]

— А Карлсон определенно был конфуцианцем, — вслух подумал Данилов.

Недаром же он то и дело призывал к спокойствию и не придавал значения неприятностям. Пустяки, мол, дело житейское.

Сидевшая справа пожилая женщина опасливо покосилась на Данилова. Он как можно приветливее улыбнулся ей. Женщина встала и ушла в другой конец вагона. По пути дважды оглядывалась — не идет ли за ней странный человек.

Глава пятнадцатая Как просто открываются ларчики

Звонков и сообщений от «любимых женщин» не было с прошлого года. Данилов уже почти и думать забыл об этом. Иногда, бывало, шевельнется в голове мысль: «Кто же это все-таки развлекался?», но ее быстро заглушат другие, более важные и нужные мысли.

И вдруг — снова-здорово. Сообщение: «Ты еще помнишь меня, любимый?» — и звонок на мобильный. В половине десятого вечера. От абонента, пожелавшего остаться неизвестным.

— Я — подруга матери вашего будущего ребенка… — затараторил писклявый женский голос.

Данилову вдруг захотелось взять шутников на понт. Вдруг сработает?

— Я не хотел звонить сам, — сказал он, — думал, что пошутили и будет. Но раз вы начали снова, то пеняйте на себя. Я знаю, кто это организовал. Даю один день на то, чтобы извиниться. В противном случае обещаю, что будет громкая огласка. Это не смертельно, но крайне неприятно. Всего хорошего. Спокойной ночи, приятных снов.

Вышло как надо — сухо, веско и убедительно. «Подруга матери будущего ребенка» ничего не ответила и отключилась. Данилов попытался представить, кто именно может явиться к нему завтра с извинениями. Если, конечно, кто-то явится. Согласно канонам детективного жанра должен был прийти кто-то из тех, кого при любом раскладе нельзя было бы заподозрить. Кулешова Данилов уже не подозревал. Во-первых, потому, что тот вроде как успокоился и больше к Данилову не придирался. Во-вторых, потому, что вся история уже стала похожа не на месть, а на какой-то фарс с непонятными мотивами.

На следующий день Данилов пришел на работу не в самом лучшем расположении духа. Мария Владимировна колобродила до пяти часов утра. Стоило ей замолчать, как соседи за стенкой начали орать друг на друга. Нашли, называется, время. Слов было не разобрать толком, но в такую рань наиболее вероятной причиной для выяснения отношений является чье-то запоздалое возвращение домой. К тому времени, как соседи успокоились, засыпать уже было бессмысленно. Результат ночного бдения не заставил себя ждать: голова стала тяжелой, какой-то дурной, а в затылке поселилась ноющая боль.

От метро до больницы Данилов шел медленно, вдыхая полной грудью морозный воздух и прислушиваясь к организму. На десять часов была назначена операция по удалению забитого камнями желчного пузыря у пятидесятипятилетней женщины.

Данилову предстояло давать наркоз, а для этого следовало определиться с самочувствием. С одной стороны, не очень-то хорошо просить о замене, если пришел на работу, ибо раз уж пришел, так делай дело, но, с другой стороны, и рисковать нельзя. Тормознутый, плохо соображающий врач не столько поможет, сколько навредит. А с бумажками на кафедре поработать да со студентами занятие провести можно вполне. Здесь ошибки исправляются легко. Написал не то — исправил, оговорился — сказал, как надо.

Потоптавшись с минуту у входа в корпус, Данилов понял, что замена ему не потребуется. Все нормально, а то, что голова слегка побаливает, так не страшно. Стоит заняться делом, как она забудется.

Никто не ждал Данилова возле кабинета, чтобы покаяться и извиниться. Данилов не возражал бы, если неизвестная личность захотела сначала извиниться, а потом покаяться, какая разница, лишь бы удовлетворить любопытство, снова овладевшее им со вчерашнего вечера.

Операция прошла успешно, без осложнений. Настроение выправилось — спать уже не хотелось, разошелся, разогнал сонливость.

На занятии с четвертым курсом стоматологического факультета (подмена заболевшей ангиной Короткевич) учились диагностировать виды остановки кровообращения с помощью клинических и кардиографических признаков и отрабатывали принципы и последовательность реанимационных мероприятий. Данилов уже немного освоился с преподаванием, хотя бы настолько, чтобы начать чувствовать группу, быстро понимать уровень ее подготовки и в соответствии с ним вести занятие.

А еще он научился ставить на место недоучек с манерами всезнаек, которые, нахватавшись по верхам отрывочных знаний, считали возможным и приемлемым спорить с преподавателем.

Данилов не возражал против дискуссий, считая, с полным на то основанием, что таким образом и занятие становится интереснее и материал усваивается лучше, но дискуссия должна быть умной, иначе какой от нее толк? Хочешь блеснуть умом и уесть преподавателя? Флаг тебе в руки, то есть знания в голову. Углубись в тему как следует и получай заслуженные дивиденды. А попусту и лезть нечего. Возражения и доводы на уровне я где-то читал или слышал Данилов отметал сразу же.

— Я где-то читал, что Земля плоская, а Луна и Солнце имеют одинаковые размеры, — говорил он, закрывая тему.

Помимо всезнающих недоучек попадались среди студентов и неверующие Фомы, вставлявшие свои: «Почему так?» — к месту и ни к месту. Некоторые просто издевались подобным образом над преподавателем. Данилов взял за правило отвечать на два-три почему, а в дальнейшем просто рекомендовал литературу по теме и вел занятие дальше. Помогало.