Доктор Бладмани, или Как мы стали жить после бомбы - [84]

— Мне надо научиться пользоваться новым телом. Это так трудно. И еще эта гравитация… раньше я просто парил. Знаете что? Я нахожу его экстензоры просто великолепными. Я уже многое могу делать ими.

Экстензоры взметнулись, коснулись картины на стене, слегка похлопали по передатчику.

— Я должен найти Эди, — сказал фок. — Я хочу сказать ей, что со мной все в порядке. Держу пари, она думает — я мертв.

Повернувшись к микрофону, Стокстилл сказал:

— Уолтер Дейнджерфильд, это доктор Стокстилл из Вест-Марина. Вы меня слышите? Если да, ответьте. Мне бы хотелось возобновить лечение, которое мы уже пытались начать на днях.

Он подождал, затем опять повторил то же самое.

— Вам придется пробовать много раз, — сказал фокомелус, наблюдая его попытки. — Это нелегко, потому что он так слаб, что не в силах подняться с койки. Кроме того, он не понял, что произошло, когда Хоппи перехватил у него управление сателлитом.

Стокстилл кивнул в знак согласия, надавил на кнопку микрофона и начал все сначала.

— Можно мне уйти? — спросил Билл Келлер. — Можно, я пойду поищу Эди?

— Конечно, — ответил Стокстилл, нервно потирая лоб; он взял себя в руки и сказал: — Будь осторожен, может быть, тебе не удастся еще раз перейти.

— Я не хочу больше переходить, — сказал Билл. — Мне здесь нравится. Главное, что здесь никого нет, кроме меня. — Поясняя, он добавил: — Я хочу сказать, что я существую самостоятельно, а не как часть кого-то. Вообще-то я раньше переходил, но только в какое-то совсем слепое существо. Эди хитростью пересадила меня в него, и оно совершенно ничего не могло делать. На этот раз все по-другому.

Тонкое лицо фока расплылось в улыбке.

— Все равно будь осторожен, — повторил Стокстилл.

— Да, сэр, — послушно сказал фокомелус, — я попытаюсь. Мне не повезло с совой, но я не виноват. Я вовсе не хотел, чтобы меня вытошнили. Это была идея совы.

Стокстилл думал: сейчас-то у тебя появились свои собственные идеи. Я могу видеть разницу. И это очень важно. Он снова начал говорить в микрофон:

— Уолт, это доктор Стокстилл. Я все еще пытаюсь связаться с вами. Думаю, мы можем многое сделать, чтобы помочь вам решить ваши проблемы, если вы поступите, как я вам говорю. Я думаю, мы попробуем сегодня свободные ассоциации, попытаемся найти подоплеку вашего напряженного состояния. В любом случае это не причинит вам вреда. Думаю, вам стоит согласиться.

Из динамика слышались только помехи.

Это безнадежно, думал Стокстилл. Стоит ли продолжать?

Он снова нажал кнопку микрофона:

— Уолтер, тот, кто захватил власть над сателлитом, сейчас мертв. Поэтому вам не надо беспокоиться об этом. Когда вы будете достаточно сильны, я расскажу вам все более подробно. Идет? Вы согласны?

Он слушал. Снова одни статические разряды.

Фок, катавшийся взад-вперед по комнате, похожий на грузного, посаженного в коробку жука, сказал:

— Теперь, когда я выбрался наружу, я могу ходить в школу?

— Да, — прошептал Стокстилл.

— Но я уже много знаю, — сказал Билл, — я слушал вместе с Эди, когда она сидела в классе. Я не хочу возвращаться назад и повторять, я могу учиться дальше, как она. Разве не так?

Стокстилл согласился.

— Интересно, что скажет мама? — продолжал фок.

— Что? — спросил неприятно пораженный Стокстилл, не сразу поняв, кого фок имеет в виду. — Она уехала, — сказал он. — Бонни уехала с Джиллом и Макконти.

— Я знаю, что она уехала, — печально сказал Билл, — но разве она не вернется когда-нибудь?

— Может быть, и нет, — сказал Стокстилл. — Бонни — странная женщина, очень неугомонная. Не стоит на нее рассчитывать.

И лучше б ей не знать, сказал он себе. Ей было бы крайне трудно, она ведь даже не догадывалась о тебе. Знали только Эди и я. И Хоппи. И сова, усмехнулся он.

— На сегодня хватит, — вдруг сказал он. — Хватит попыток связаться с Дейнджерфильдом. Может быть, как-нибудь в другой раз.

— Я понимаю, я расстроил вас, — сказал Билл.

Стокстилл кивнул.

— Извините, — продолжал фокомелус, — я тут тренировался и не знал, что вы придете. Я не хотел вас расстраивать, все произошло внезапно, ночью — я поднялся туда и протиснулся в щель под дверью, прежде чем Хоппи догадался, а затем я был уже слишком близко от него.

Увидев выражение лица доктора, он замолчал.

— Это просто непривычно для меня, — прошептал Стокстилл, — я, конечно, знал, что ты существуешь, но все-таки…

Билл сказал гордо:

— Вы не знали, что я умею переходить?

— Нет, — ответил Стокстилл.

— Попытайтесь снова поговорить с Дейнджерфильдом, — сказал Билл, — не оставляйте попыток связаться с ним, потому что я знаю — он там. Я не расскажу вам, откуда я знаю, потому что от этого вы расстроитесь еще больше.

— Спасибо, — сказал Стокстилл. — За то, что ты не рассказываешь мне.

Он снова прижал кнопку микрофона. Фок открыл дверь и выехал на дорогу; здесь его «мобиль» остановился, и фок в нерешительности посмотрел назад.

— Ступай, поищи лучше свою сестру, — сказал Стокстилл, — я уверен, она обрадуется.

Когда он в следующий раз взглянул на дорогу, фок уже уехал. «Мобиля» не было видно.

— Уолт Дейнджерфильд, — сказал Стокстилл в микрофон, — я собираюсь сидеть здесь и пытаться связаться с вами до тех пор, пока вы не ответите или я не пойму, что вы мертвы. Я не утверждаю, что у вас нет настоящего физиологического недомогания, но я утверждаю, что частично причина его заключается в вашем психическом состоянии, которое, по общему мнению, во многих отношениях плохое. Разве вы не согласны? После того, через что вы прошли, увидев, что ваши приборы не подчиняются вам…