Доктор Бладмани, или Как мы стали жить после бомбы - [4]

— Ну-ка, — сказал Фергюссон, быстро подходя к магазину, — прекрати это. В один прекрасный день ты можешь заболеть, и как тебе понравится, если какой-нибудь тупица будет пялиться на тебя, когда ты пойдешь к доктору?

— Представляете, — повернул голову Стюарт, — я только что видел какого-то важного парня, входящего туда, но я не смог узнать его.

— Только псих следит за другими психами, — сказал Фергюссон, прошел в магазин к кассе и стал класть в нее мелочь и купюры.

Так или иначе, думал он, подождем, что ты скажешь, узнав, кого я нанял ремонтировать телевизоры, — тут тебе действительно будет на что посмотреть.

— Послушай, Макконти, — сказал Фергюссон, — знаешь этого парнишку без ног и рук, который приезжает сюда на коляске? Фокомелуса[3] с красивыми отростками, чья мать принимала тот порошок в начале шестидесятых? Того, что вечно вертится вокруг, потому что хочет чинить телевизоры?

Стюарт замер со щеткой в руках.

— Вы наняли его?

— Да, вчера, пока ты был на выездной торговле.

Подумав, Макконти сказал:

— Это плохо для дела.

— Почему? Его никто не увидит, он будет сидеть внизу в ремонтной мастерской. Кроме того, мы должны давать им работу. Ведь это не их вина, что они без рук и без ног, это немцы виноваты.

Помедлив, Стюарт Макконти сказал:

— Сначала вы наняли меня, негра, теперь фока. Ну, я должен пожать вам руку, Фергюссон, вы пытаетесь поступать правильно.

Чувствуя, как в нем закипает гнев, Фергюссон сказал:

— Я не только пытаюсь, я делаю. Я не предаюсь пустым мечтам, как ты. Я — человек, который принимает решение и выполняет его.

Он направился к сейфу.

— Его зовут Хоппи. Он будет здесь сегодня утром, попозже. Ты видел, как ловко он манипулирует своими электронными руками; они чудо современной техники.

— Видел, — сказал Стюарт.

— И тебе это неприятно?

Стюарт ответил, яростно жестикулируя:

— Это неестественно…

Фергюссон пристально посмотрел на него:

— Послушай, не вздумай передразнивать парнишку. Если я только поймаю на этом тебя или любого, кто у меня работает…

— Ладно, — проворчал Стюарт.

— Тебе скучно, — сказал Фергюссон, — и это плохо, потому что ты не выкладываешься полностью. Ты расслабляешься в рабочее время. Если бы ты вкалывал как следует, у тебя не было бы времени опираться на щетку и подшучивать над бедными больными людьми, идущими к доктору. Я запрещаю тебе торчать перед магазином. Если я тебя на этом поймаю, ты отсюда вылетишь.

— О господи, да как же мне приходить и уходить? Перво-наперво, как я попаду в магазин? Через стену?

— Ты можешь приходить и уходить, — решил Фергюссон, — но ты не должен слоняться без дела.

Пристально глядя в спину хозяина, Стюарт Макконти вяло протестовал:

— Испугался… как же…

Однако Фергюссон не обращал на своего продавца никакого внимания — он начал включать телевизоры и рекламу, готовясь к новому дню.

2

Обычно по утрам, часов около одиннадцати, фокомелус Хоппи Харрингтон подъезжал к зданию «Модерн ТВ». Он проскальзывал в магазин, останавливал свою электронную коляску у прилавка и, если Джим Фергюссон находился поблизости, спрашивал у него разрешения спуститься вниз: понаблюдать за работой двух телемастеров. Однако, если Фергюссона не было на месте, Хоппи, немного помедлив, уезжал, зная, что продавцы не разрешат ему спуститься; они только посмеивались и уклончиво отвечали на его вопросы. Фокомелус не возражал. Или, насколько мог судить Стюарт Макконти, не показывал виду, что возражает.

На самом деле, осознал Стюарт, он не понимает Хоппи. Хоппи — с его острым лицом, ясными глазами и быстрой нервной речью, которая часто прерывалась заиканием. Стюарт не понимал Хоппи психологически. Почему фокомелус так хотел ремонтировать телевизоры? Что особенного было в этой работе? Посмотреть на фока, когда он околачивался вокруг, так ремонт телевизоров был самой волнующей профессией на свете. На самом деле эта работа была тяжелой, грязной и низкооплачиваемой. Но Хоппи решительно настроился стать телемастером, и сейчас он своего добился, потому что Фергюссон тоже решительно настроился поступить правильно по отношению ко всем угнетенным меньшинствам мира. Фергюссон состоял членом Американского союза гражданских свобод, Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения и Лиги помощи инвалидам. Последняя, насколько знал Стюарт, представляла собой не что иное, как общество международного масштаба, созданное, чтобы способствовать подбору посильной работы для всех пострадавших от ошибок современной науки и медицины, в том числе и для множества жертв катастрофы Блутгельда 1972 года.

А как теперь буду выглядеть я? — спрашивал себя Стюарт, сидя наверху в офисе и просматривая свой журнал учета продаж. Я имею в виду, думал он, если фок будет работать здесь… это практически сделает меня радиационным уродом, как будто я не цветной, а просто получил радиационный ожог первой степени. Думая об этом, он помрачнел.

Давным-давно, представил он себе, все жители Земли были белыми, а потом, скажем десять тысяч лет назад, какой-то сукин сын взорвал в верхних слоях атмосферы бомбу, и некоторые из нас получили радиационный ожог, и он стал постоянным, изменил наши гены. И вот мы такие, какие есть.