— А как у тебя выглядят «…забрызганные кровью и слюной ряды»? Какие инструменты, когда лично ты своих в чувство приводишь? Чисто для примера, чтоб мне в фантазиях было от чего оттолкнуться.
— Тебе не понравится. — Роняет Юра, бросая короткий взгляд по сторонам. — Впрочем, если ты буквально настаиваешь…
— Настаиваю.
— Лично я могу кому угодно на нервах поиграть, но тебе это не пригодится, у нас с тобой изначально имиджи разные. А вот у Северных Соседей, в Первопрестольной, было что-то аналогичное. Они по сравнению с нами монстры, у них килограмм под пятьсот металла в месяц на плавку вываливается…, — Юра с удовольствием вгрызается в шашлык.
— По мне, сто или пятьсот кило в месяц, это уже один порядок. — Возражаю ему, пока он жуёт.
— М-м-м-м-нет, — мычит Юра, справляясь с куском шашлыка, затем продолжает. — У них по камням и эксклюзивам совсем другая ситуация. У меня массовка это семьдесят процентов кассы. Ну, эти сто килограмм металла в месяц. А у них аналогичные полтонны — только разминка. Они основную кассу делают на камнях и на эксклюзивах.
— А что такое эксклюзив?
— А это когда дизайнер типа Даши Намдакова с твоей супругой полгода модель рисует. Потом мы её ещё полгода строим, эту модель. Отливаем в единственном экземпляре, и никому не показываем. И такое изделие — уникальное в мире.
— Ты же сам говорил, всё можно скопировать? Хотя, мы отвлекаемся от темы…
— Скопировать можно только то, что тебе показали и дали в руки подержать, — смеётся Юра. — А то, что лежит в сейфе, допустим, третьей леди, и надевается только в узких кругах раз в квартал… И да, мы отвлекаемся.
— Блин. Кто есть третья леди?, — Юра умеет разжечь интерес. Впрочем, делает это, скорее всего, неосознанно. — И давай возвращаться к теме. Вдруг я из тебя что-то полезное всё-таки вытяну…
— Третья леди — жена главы верхней палаты Парламента. — Покладисто сообщает Юра. — А возвращаясь к теме… Ну вот у северных соседей с их полутонны массовки на плавке вертели побольше, чем у меня. У меня ж японский литейный автомат, он по паспорту два и восемь процента угара максимум. А на Севере полуавтомат, и не Япония. У них до пяти процентов доходило.
— Ого, от полутонны металла это двадцать пять кило?, — быстро подсчитываю в уме.
— Так точно, — кивает Юра. — Аккурат четверть центнера. В месяц. Ну пускай по цене сорок кило за кило-о-о, — Юра что-то набрасывает ручкой, которую он достаёт из нагрудного кармана рубашки, прямо на листике меню. — У них лигатуры чуть иные, и проба пятёрка, не семёрка… Ну грубо по сорок тысяч за кило.
— Миллион?
— Он, — снова кивает Юра. — Но это общая сумма угара. Примерно половину отними на реальные потери, потому что металл хочешь или не хочешь, при переходе из твёрдого состояния в жидкое в каком-то количестве по любому испаряется. Это физика. От неё не уйдёшь… Но вот поллимона — это то, что они теряли.
— Полмиллиона?
— Да, — морщится Юра. — Так вот когда их служба безопасности стала это всё пытаться перекрыть, первое, что случилось, это утонул начальник этой самой службы безопасности.
— Ого, — только и присвистываю.
— Саня, а ты думал! Поллимона в месяц! Полмиллиона то есть… Не в год, не в квартал! Тем более, он из ментов был, да ещё и следователь, а не опер… А вот у второго начальника СБ уже всё было иначе. Так вот к ответу на твой вопрос… Там подвал на территории есть, вот в этом подвале все экзекуции и происходили. И пакеты на голову, и ацетон в глаза, и другие прелести жизни… новый начальник СБ из армии пришёл, не знаю деталей. Вот он резко за дело взялся. И вот у него все так этого подвала боялись, что потери в поллимона в месяц моментально стали нолём. Я, кстати, именно тогда понял, зачем Сталин травлю политических в лагерях… м-м-м… другими группами придумал.
— А ты откуда в курсе? Если не секрет. Такие же подробности афишировать не должны? Я не про Сталина, я про ацетон на голове.
— Не должны, — снова покладисто соглашается Юра. — Но есть детали. Во-первых, когда администрация пугает весь коллектив завода, а это две сотни человек, то это по любому известно. Причём, по всей отрасли, потому что часть людей начинает увольняться и метаться по рынку СНГ в поисках работы, пуская круги по воде. Во-вторых, этот новый армеец ко мне лично обращался, чтоб на кое-кого на юге выйти: ему люди были нужны для кое-чего тогда, а своих кадров не было. А я на юге Узбекистона служил и в Тачикистоне, я как раз там тех, кто ему нужен, знаю… И жил я там потом долго… Ну вот, говоря открытым языком, пару людей из проштрафившихся в том подвале здорово помордовали. Это напугало остальных.
— Немного дико о таком слышать, — говорю как можно спокойнее, глядя Юре в глаза.
— Мне тоже, но у Северных соседей своя свадьба, — пожимает плечами Юра. — Из войн они не вылезают уже не один десяток лет. Перегретого народа с очень специфическими навыками в стране много. Народ этот в частной военной компании привык десятку в месяц получать, а сейчас лавочка накрылась. И не десятка, а трёха в лучшем случае. Да ещё и под артобстрелом… Вот такой народ на рынок труда и вваливается, да и не только на рынок труда, м-да… А те, кого мордовали, Саня, предыдущего нач СБ как раз и исполнили. Так что, не парься, — Юра наклоняется над столом и хлопает меня по плечу. — Я, кстати, когда в записи это всё смотрел…, — Юра осекается и задумчиво смотрит по сторонам.
