Доктор 2 - [20]

Шрифт
Интервал

Держать частоту.

* * *

Краем глаза замечаю, что Котлинский и Стеклов, неслышно войдя, уже давно молча сидят у стены.

Держать частоту.

Нельзя отвлекаться.

Как только я сбиваюсь и частота немного отклоняется от нужной, лимфоциты «перестают видеть» клетки, которые необходимо убирать.

Похоже на то, как вы вдеваете нитку в иголку. Это нужно сделать одним быстрым движением, положить иголку со вдетой ниткой на конвейер, и взять следующие иголку и нитку.

Когда я сбиваюсь, иголки и нитки начинают падать на пол и процесс стопорится.

* * *

Прекращаю, когда чувствую, что сегодня себя исчерпал. Нужно отдохнуть.

— Спасибо, на сегодня всё, — вытирая пот со лба, говорю Анне.

* * *

Через пять минут с благодарностью принимаю чашку с чаем от Котлинского:

— Спасибо!

— Краше в гроб кладут, — смеётся Стеклов. — Ты как из оперблока вышел.

— Ага, причём как будто сам себя оперировал, а-а-а-га-га-га! — подключается Котлинский. — Кстати! Саня, у меня глаз — алмаз, а ну, стань на весы в углу?

Послушно делаю то, что он говорит. И к своему удивлению обнаруживаю, что похудел за последние пару часов примерно на полтора килограмма.

С такой ежедневной практикой на Анне, можно не опасаться за вес перед областью…

— Ну рассказывай! — припечатывает ладонью по столу Котлинский. — Почти два часа ждём!

А я и не заметил. Вернее, перестал следить за временем.

— Сустав — годится. Не знаю, до какого уровня восстановим, но регенерация в тканях сейчас превышает уровень естественного износа. Если будет диету соблюдать и спортом заниматься — через десять дней своих ощущений не узнает. Дальше посмотрим, — выпаливаю на одном дыхании, не отрываясь от чая. — Можно повторить? — возвращаю Котлинскому пустую чашку под смех докторов.

— А с Анной что? — немного подбирается Стеклов.

— И да, и нет. Простая трансляция нужной частоты на опухоль даёт эффект примерно четверть секунды в час. Даже меньше. Это мизер. Хочу сделать так, чтоб её лимфоциты сами распознавали клетки опухоли, как «вражеские».

— И? — оба доктора подбираются, как кошка перед прыжком на мышь.

— Есть метастазы в тазовом лимфоузле. Начал с них. Когда я их «подсвечиваю», её лимфоциты их видят. И постепенно санируют. Процесс поступательный, — сообщаю притихшим докторам в звенящей тишине.

— По твоим ощущениям, что думаешь? — осторожно интересуется Котлинский, переглядываясь со Стекловым.

— Очень рано что-то говорить. Но идея простая: если «научить» её лимфоциты «видеть» клетки опухоли —… ну, вы поняли. — не считаю нужным договаривать очевидное.

— Варианты? — так же осторожно спрашивает Котлинский.

— Пока не понимаю, как «учить видеть» лимфоциты, — честно признаюсь. — Вместо этого, пока «подсвечиваю» частотой метастазы в лимфоузле. Метастазы становятся «видимыми». Лимфоциты начинают убирать эти клетки. Очень трудозатратно. Плюс не хватает навыка «держать» частоту. Это как поднять ведро с водой и держать его в одном положении на вытянутой руке. Вроде и не сложно, но малейшее движение разливает воду — и всё заново.

Доктора снова переглядываются, и я добавляю:

— Боюсь обещать. По второму варианту, по моим ощущениям, вопрос только в том, чтоб я научился «держать» частоту. Как можно дольше и как можно чище. Вот если бы можно было время увеличить до трёх — четырёх часов в день?

— Ты и так с ней с одиннадцати почти до двух второй раз работал, — удивляется Котлинский, показывая на часы.

И правда. Без пяти два. А я и не заметил.

Пора нестись в «КАНАТ» на обед.

Глава 8

Этнический ресторан быстрого питания «КАНАТ», дунганская кухня.

Бахтин и Кузнецов проходят за отдельно стоящий стол в дальнем углу, отделённый от остальной части зала живым газоном с большим фикусом.

— Вообще-то, рабочие разговоры на оперативные темы в общественных местах вести запрещено, — роняет Кузнецов, выдвигая ближний к себе стул.

— Опа, так ты сам сюда пригласил! — удивляется Бахтин. — И потом, это вам там запрещено, а не нам тут. Да и ты уже не там, где запрещено, — веселится Бахтин.

— О, гляжу, тебя отпустило, — с интересном замечает Кузнецов, глядя на Бахтина поверх раскрытого меню. — а то был что ночью, что три минуты назад — как из концлагеря, с креста снятый.

— Ещё скажи — без повода, — огрызается Бахтин, сразу прекращая смеяться.

— У-у-ха-ха, теперь моя очередь, — смеётся Кузнецов, показывая пальцем на вытянувшееся лицо Бахтина. — А если серьезно — то да, без повода. Нет повода беспокоиться, Олег. Специально землю рыл с ночи, как расстались. Вот чтоб внести ясность — спать сегодня еще не ложился.

— Откуда такой энтузиазм? — подозрительно спрашивает Бахтин. — И зачем ты этот обед затеял вообще?

— Ну, во-первых, хотел на твоего протеже после паузы посмотреть. Чтоб понимать: чего лично мне ждать в будущем от еще одного человека, осведомлённого о нашем с тобой участии в таком деликатном вопросе, — поднимает одну бровь Кузнецов. — Во-вторых, лично я делаю качественно всё, за что берусь. Последние полсуток я очень напрягся, поработав на тему: где что могло всплыть и чего в будущем надо опасаться — мало ли…

Бахтин, как будто внутренне на что-то решившись, кивает и открывает своё меню.

— Вот смотри, что нарыл. — продолжает Кузнецов. — Сразу говорю: расслабься. Опасаться точно нечего. Просто единственное, что есть по теме. На перекрёстке у памятника есть полицейская камера, — говорит Кузнецов, параллельно наливая себе воды из графина, подающегося на стол бесплатно. — Там чего-то намудрили при установке, скорее всего, штатной камеры под рукой не оказалось. И при монтаже воткнули широкофокусную. Она «видит» шире, чем должна, но ниже качеством изображения. Для идентификации номеров машин на перекрёстке этого, в принципе, хватает. Но в правом нижнем секторе она частично цепляет этот ваш спортгородок, правда, совсем уж с дикой дистанции. Идентифицировать по изображению никого не получится — разрешающей способности не хватает. Но составить впечатление о порядке событий можно вполне.


Еще от автора Семён Афанасьев
Доктор. Заново

Вселенец из магического мира в современный, слегка альтернативный, Казахстан. Вместе со всем "пакетом" возможностей среднего человека его мира, с которыми будет разбираться уже у нас.


Доктор-3

Книга третья. Продолжение истории о том, как навоевавшийся в предыдущей жизни герой пытается реализоваться в совершенно другой обстановке, принципиально не вспоминая о каких-либо боевых навыках, исключительно работая над своей социализацией.


Алекс и Алекс

Ты ещё несовершеннолетний, один и выброшен на улицу. Но к тебе в медицинский имплант попадает на время сознание учёного из гораздо более развитого мира.


Доктор 4

Продолжение истории о том, как герой пытается реализоваться в обычной обстановке нашей жизни. В медицине, спорте и семье, в которой ожидается пополнение. Плюс, географически порой уже выходя за рамки страны проживания. НИКАКИХ ПАРАЛЛЕЛЕЙ С РЕАЛЬНОСТЬЮ :-) ВСЁ ЯВЛЯЕТСЯ ВЫДУМКОЙ.


Доктор 5

Мирная семейная жизнь, как и личностное развитие, в плане нервотрёпки иногда способны дать фору самым острым приключениям. Особенно когда тебе есть за кого переживать кроме себя.


Очкарик

Очень странный мир, в котором эльфы — это вовсе не возвышенные любители поэзии и музыки, а порой — просто утонченные садисты, пытающие детей. Гномы — не только очаровательные мастера на все руки, но и раса, считающая всех по определению ниже себя. Соответственно, и жить не-гномам незачем. Люди — с ними только предстоит разбираться. Не особо они тут что-то решают… А ты — самый обычный попаданец, дома — самый простой контрактник, тоже хуман. Здесь потративший свой последний, как в той песне, патрон, чтоб защитить девчонку-орчанку.


Рекомендуем почитать
Ангелёны и другие. Сборник рассказов

В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».


Испано-американская война в мире императора Владимира

Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.


Шакренионская дилогия

Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.


Параллельная цивилизация

Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.


Балтийская Регата

Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.


АнтиМатрица. Президентский самолет летит в Палачевск

Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».