Доколумбовы плавания в Америку - [36]

Арабы и море

При словах "арабы", "Аравия" прежде всего приходят на память бескрайние пески пустыни Руб-эль-Хали, жесткие листья финиковых пальм в редких оазисах, караваны неторопливых верблюдов и, конечно, "царь" местной природы — кочевник-бедуин в развевающемся белом бурнусе на горячем тонконогом скакуне. Какие тут морские картины? Какие корабли? Арабы — сухопутная нация, привязанная к земле тысячами неразрывных нитей.

А как же Синдбад-Мореход из сказок "Тысячи и одной ночи?" Это что — действительно сказка, чистой воды вымысел, родившийся в изощренных умах средневековых багдадских острословов и никак не соотносящийся с реальной жизнью?

К счастью, у нас нет серьезных оснований сомневаться в том, что арабы были с давних пор искусными мореходами, отважными путешественниками и расчетливыми купцами, ведущими прибыльную морскую торговлю с соседними и дальними странами.

"Знайте, о братья, — вспоминает Синдбад-Мореход, — что жил я сладостнейшей жизнью и испытывал безоблачную радость… пока не пришло мне однажды на ум поехать в чужие страны, и захотелось мне поторговать и поглядеть на земли и острова…

И я решился на это дело, и выложил много денег, и купил на них товаров и вещей, подходящих для путешествий, и связал их, и увидел прекрасный новый корабль с парусами из красивой ткани, где было много людей и отличное снаряжение. И вместе со множеством купцов я сложил на него свои тюки, и мы отправились в тот же день, и путешествие наше шло хорошо, и мы переезжали из моря в море и от острова к острову. И во всяком месте, к которому мы приставали, мы встречались с купцами, вельможами царства, продавцами и покупателями и продавали, и покупали, и выменивали товары…"^[140]

Во время путешествий Синдбад (это обобщенный образ багдадского купца) с интересом наблюдает обычаи жителей далеких заморских стран, ходит по улицам незнакомых городов, с удивлением разглядывает диковинных рыб, морских животных, экзотические драгоценные растения — камфорное и сандаловое деревья, перец, корицу, алоэ, — словом, все то, что интересовало мусульманского торговца за пределами границ халифата.

Но так было не всегда. На пути к богатству и заморским чудесам арабских купцов ожидало немало серьезных опасностей и неожиданных препятствий. И главное из них — океан с его штормами, течениями, чудищами. Часто финалом таких дальних путешествий была гибель корабля в морской пучине.

"И корабль понес нас, с благословения Аллаха великого, по ревущему морю, где бились волны, — вспоминает тот же Синдбад-Мореход, — и путешествие было для нас благоприятным, и ехали мы таким образом дни и ночи, переезжая от острова к острову и из моря в море. Но в один из дней напали на нас ветры, дувшие с разных сторон, и капитан бросил корабельные якоря и остановил корабль посреди моря, боясь, что он потонет в пучине… И когда мы были в таком положении и взывали к Аллаху великому… вдруг напал на нас порывистый и сильный ветер, который порвал паруса… и потонули люди со всеми тюками и теми товарами и имуществом, которое у них было"^[141].

Однако в целом дела у арабских мореходов и купцов шли совсем не плохо. Успешно освоив еще в глубокой древности Персидский залив, Красное море и прилегающие к ним части Индийского океана, они уже к середине VII века н. э. добрались до юга Китая (первое официальное посольство — в 651 году). Арабские корабелы научились строить крепкие и быстроходные суда, вмещавшие много грузов. Один такой корабль привез в подарок китайскому императору африканского слона. Арабские порты и фактории к X веку н. э. усеяли берега Индии, Цейлона, Индонезии и Китая (Гуанчжоу, Цейтонг, Ганьпу — наиболее крупные из них).

"Сюда ввозились благовония и слоновая кость, медь и ткани, подчас даже рабы с африканского берега; в обмен арабские купцы пользовались традиционными статьями китайского вывоза — мускусом, фарфором и шелком"^[142].

Таким образом, "арабы издавна были связаны с морем, их дальние путешествия под парусами еще до эпохи Великих географических открытий значительно раздвинули географические горизонты человечества. Первое и самое авторитетное произведение арабской литературы — Коран— удостоверило это щедрым упоминанием разных частей океана, омывающих Аравию"^[143]. Да и дальние регулярные плавания в Индию и Китай говорят сами за себя. "Способность проходить этот путь, равный четверти земного экватора, на несовершенных судах, причем еще в сравнительно раннюю историческую эпоху, ясно говорит об арабских кормчих как о мастерах самого высокого класса"^[144].

Совершенно по-иному развивались дела арабов на западе — в Средиземном море. "Сразу же после смерти в 632 году основателя ислама Мухаммеда мусульманские армии вышли за пределы Аравийского полуострова; их продвижение в Сирии и Северной Африке вызвало столкновение с Византией; противоборство с мошной морской державой требовало овладения искусством боя на воде, причем в такой степени, чтобы сокрушить превосходство врага в этой малознакомой арабам области"^[145].

Без победы на море не могло быть и прочной победы на суше. Не знающая поражений легкая арабская конница, словно морской прилив, накатывалась на цветущие провинции Северной Африки и упорно продвигалась все дальше и дальше на запад, к легендарным столбам Геракла — к Гибралтару. Но в тылу у победоносных бедуинских армий то и дело появлялись флотилии византийцев. Они высаживали десанты, перерезали жизненно важные коммуникации, помогали осажденным городам. И арабам пришлось срочно учиться умению вести успешные войны на море с сильным и опытным противником. После первых поражений и неудач арабы уже в 653 году наголову разгромили на рейде Александрии доселе непобедимый византийский флот.