Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года - [27]

ИНФОРМАЦИЯ: «У нас, сотрудников органов безопасности, сохранялось осторожно-уважительное отношение к „вышестоящим инстанциям“ — в свое время это был ЦК КПСС, а потом — Администрация Президента. Казалось, что там работают какие-то особые люди, обладающие исключительными способностями, умеющие, опираясь на анализ потоков информации, поступающей к пим, выделять главное, формировать основные приоритеты в политике, экономике, сфере безопасности. Десятки тысяч людей, не жался сил, готовили информационные материалы и аналитические документы, на основе которых должны были приниматься управленческие решения стратегического уровня. Разумеется, в профессионализме кадров „инстанций“ не должно быть никаких сомнений…» (Из воспоминаний А.П. Орлова).

Перейдя в администрацию, Андрей не только лишился привычной для него атмосферы товарищеского участия и взаимной поддержки, которая, как правило, возникает в воинском коллективе, но и почувствовал явное снижение своего служебного статуса. «Администрация Президента» — звучит громко! Но здесь Орлов опять почувствовал себя шестеренкой какой-то большой машины, от которой почти ничего не зависит. Если еще несколько дней назад он ощущал себя полноценной личностью, человеком, которого знали многие в здании на Лубянке, которого одни — уважали, другие — едва терпели, но те и другие — считались с ним, учитывали его мнение, то теперь все надо было начинать сначала — завоевывать доверие людей, доказывать собственную состоятельность, демонстрировать умение не только руководить кем бы то ни было, но и свою способность самостоятельно решать те или иные задачи. Андрей знал, что сможет все это сделать, но до тех пор ему предстоял непростой период адаптации, «вхождения» в новую среду, завоевания доверия окружающих его людей.

ВОСПОМИНАНИЯ: «Появился Орлов в пашем управлении внезапно. Сначала присутствовала, естественно, определенная настороженность к офицеру из Министерства безопасности. Особенно напряженно отнесся к ею появлению Нетр Васильевич… Все знали, что должность первого заместителя начальника отдела была введена исключительно под Орлова… Мы все работали спокойно и вдруг… появляется этот человек. Слухи всякие ходили… В отношении пего долго сохранялся ореол, что он решает какие-то особые задачи. Правда, его стиль поведения и общительность довольно быстро сняли напряженность…» (Из воспоминаний Е.И. Владимирова, в 1992–1993 годах — специалиста-эксперта Управления кадров Администрации Президента)

ВОСПОМИНАНИЯ: «Однажды вызывает меня Румянцев и говорит: „Я был сейчас у Филатова. Оп сказал мне, что лично к нему командируют человека из Министерства безопасности. Он будет работать в твоем отделе. Причем на должности, не ниже заместителя начальника. Я думаю, что это — человек Филатова“.

Нам было известно, что специально под него пришлось ввести должность. Это встревожило всех в управлении. Румянцев и его замы схватились за голову. Что это значит? Ко мне-то они уже привыкли, а это какой-то новый человек.

С Орловым я знаком пе был, но однажды, когда заходил к Голушко, я его видел. Это частично меня успокаивало — все-таки не посторонний человек…» (Из воспоминаний П.В. Романенко, в 1992–1994 годах — начальника отдела Управления кадров Администрации Президента)

Орлов еще раз окинул взглядом свой новый кабинет — книжный шкаф с пустыми полками под стеклом, железный сейф с приоткрытой дверцей и торчащими из замочной скважины ключами, карта СССР на противоположной стене, письменный стол, поверхность которого была абсолютно свободной — ни единой бумажки, ни письменного прибора, ни какой-нибудь безделушки. Его взгляд упал на ряд телефонных аппаратов, стоящих рядом на маленьком столике. Звонить было некуда, да еще и некому. И, тем не менее, рука Орлова непроизвольно потянулась к аппарату юродской связи. Еще до конца не отдавая себе отчета, куда он будет звонить, Андрей поднял трубку, несколько секунд подержал ее в руке, упершись взглядом в диск телефона. Потом медленно набрал номер. На том конце раздались продолжительные гудки — один, другой, третий. Затем — щелчок и знакомый голос тихо произнес: «Алле!»

13 марта 1993 года, суббота, день

Москва. Улица Крылатские Холмы.

Квартира Орловых

Услышав звонок телефона, Оля почему-то сразу решила, что это — Андрей. Несмотря на то что домашние хлопоты почта не давали ей время отвлечься на посторонние мысли, она подспудно ждала чего-то, чувствуя легкую тревогу. Может быть, это передалось ей от мужа, который сегодня утром перед уходом на работу был необычно задумчивым и озабоченным.

Последнее время Оля все чаще видела мужа каким-то раздраженным, неуравновешенным. Чуткая к перемене его настроения, она догадывалась, что происходящие с ним перемены связаны, скорее всего, с переходом на новую работу. Она не очень разбиралась в том, чем будет теперь заниматься ее муж, но подсознательно чувствовала скрытую угрозу, которая исходила от «коридоров власти».

Все, что происходило там, наверху, Оля воспринимала как нечто непредсказуемо-опасное, способное нарушить привычный ритм жизни. Еще свежи были в памяти события августа 1991 года, когда Андрей несколько суток пропадал на работе. В центре Москвы лязгали гусеницы танков и боевых машин пехоты, обезумевшие толпы крошили вес направо и налево, в подземном туннеле на Калининском проспекте пролилась первая кровь. Тогда она впервые почувствовала серьезную тревогу за мужа, неожиданно поняв, что все чаще звучащие в толпе призывы, растиражированные телевидением и радио, имеют прямое отношение к их семье. Сотрудник органов безопасности не мог оказаться в стороне от того, что происходило тогда в стране. А прошло всего полтора года.