Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года - [2]
(Статья С.А. Филатова, в 1993–1996 годах — руководителя Администрации Президента. «Независимая газета», 24 марта 1993 года).
Чем ближе Орлов подходил к главному угловому подъезду известного кремлевского трехэтажного здания с зеленым куполом, тем все большее волнение охватывало его. Как-то так получилось, что до сих пор ему доводилось попадать в этот дом только через подъезд с тыльной стороны здания у Кремлевской степы. А теперь ему вдруг сказали, что он должен войти в святая святых российской власти через те самые двери, которые по меньшей мере два раза в день минует сам Президент.
Главный вход кремлевского дома, когда-то давно называвшегося Сенатом, затем зданием Правительства, а теперь именуемого просто первым корпусом, выглядел довольно скромно и, как казалось Орлову, не отличался особыми архитектурными достоинствами — несколько ступенек, образующих крыльцо с миниатюрным резным металлическим навесом, полукруглая арка с массивными дверями, расположенная чуть выше ниша, в углублении которой виднелись окна, завешанные белыми шторками, покрытые желтой краской стены со слегка нависающим карнизом. В общем, обычный старинный московский дом, построенный в классическом стиле. Не более того.
Неподалеку от углового подъезда, чуть в стороне, стояли две черные «Волга» с правительственными номерами. За тонированными стеклами угадывались силуэты водителей или, быть может, охранников. День был солнечный, но довольно прохладный. На свободном пространстве площади чувствовалось дуновение холодного ветра, от которого Андрей даже немного поежился.
«Вот ведь, середина марта, а холодно, как зимой», — это последнее, о чем он подумал, прежде чем взялся за бронзовую ручку входной двери.
Орлов предъявил прапорщику охраны служебное удостоверение, которое тот долго изучал, будто пытаясь уличить посетителя в подделке или ином злом умысле. Потом долгим испытующим взглядом он посмотрел на Орлова, наверное, мысленно сличая его лицо с фотографией на удостоверении, и молча вернул документ, снисходительно буркнув:
— Проходите.
Прямо виднелась парадная лестница, покрытая темно-красным ковром. Ее ступени уходили вверх, создавая ощущение торжественности и парадности.
«Наверное, но ней и ходит Президент», — подумал Орлов. По памятуя о том, что ему сказали подняться на второй этаж на лифте, повернул направо и через несколько ступенек оказался перед лифтовой дверью, которая неожиданно тут же раскрылась и из нее вышел высокий мужчина с густой шевелюрой темных волос. На нем был надет аккуратный серый костюм с еле заметными серебристыми полосками и белая рубашка с бордовым галстуком. В руке он держал толстую черную кожаную папку.
— Здравствуйте! — сказал Орлов, сразу узнав многократно мелькающего по телевизору первого вице-премьера.
Но тот скользнул безразличным взглядом по незнакомому лицу, ничего не ответил, а только едва заметно кивнул. Впрочем, Орлов не был уверен в этом. Может быть, ему только показалось, что заместитель главы правительства ответил на ее приветствие.
Кабинет он нашел довольно быстро, немного пройдя по светлому коридору чуть вперед и прочитав на дверной табличке: «Филатов С.А.». Да, ему было нужно именно сюда, в этот один из самых важных кремлевских кабинетов, который занимал руководитель Администрации Президента Сергей Александрович Филатов, в начале 1993 года, может быть, самый влиятельный человек в окружении Ельцина.
Приемная была очень большой, можно сказать громадной. Три окна делали ее светлой и просторной. Рядом с массивной дверью в кабинет Филатова стоял стол секретаря, неподалеку от него множительный аппарат, тумбочки с какими-то бумагами и канцелярскими предметами, вдоль стен — диван, несколько тяжелых стульев, затянутых черной кожей, пара шкафов «кремлевского» тина, металлический сейф. В центре холла, нисколько не делая его узким, возвышался круглый полированный стол с аляповатой вазой, из которой торчали стебли какого-то засушенного растения. Широкие подоконники были сплошь завалены бумагами, подшивками газет, пачками толстых справочников. Там же стояла кофеварка, высокий термос с удлиненным носиком, чайная посуда на пластмассовом подносе, несколько бутылок минеральной воды. Справа, напротив двери, ведущей в кабинет Филатова, виднелась приоткрытая дверь в смежную комнату, в которой, наверное, сидели помощники или референты.
Казалось, на вошедшего Орлова никто особенно не обратил внимания. Только светловолосый парень, сидящий за столиком рядом с входной дверью, оторвавшись от чтения какой-то книги, вопросительно поднял на Андрея глаза.
«Прикрепленный», — догадался Орлов. Так называются сотрудники Службы охраны, отвечающие за безопасность высших руководителей государства, проще говоря — телохранители.
Миловидная женщина средних лет о чем-то говорила по телефону, одновременно стуча пальцами по клавиатуре компьютера и поглядывая на экран монитора.
— Нет, нет, нет! Сергей Александрович сегодня занят! Припять не может! У него расписано все до двадцати двух часов! — громко возражала в трубку секретарша. — Еще раз говорю: я записала ваш звонок! Может быть, может быть! Позвоните завтра во второй половине дня! Всего хорошего!
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
Проходит время, и то, что вчера считалось великой государственной тайной, перестает ею быть. Тайна становится общим достоянием и помогает понять логику и героических, и трагических событий в истории нашей Родины. Афганская эпопея, на первый взгляд, уже не является чем-то секретным, запретной темой, которую лучше не затрагивать. Но ни в одной из появившихся в последнее время публикаций нет внятного, однозначного ответа на вопрос: кому мы обязаны «афганом»? Свои истинные цели в Афганистане Старая площадь скрывала как только мота.
Книга основана на рассекреченных архивных материалах Службы внешней разведки России и посвящена женщинам-разведчицам и агентам, выполнявшим задания внешней разведки органов государственной безопасности. Они действовали в Европе накануне Второй мировой войны и на территории СССР, временно оккупированной гитлеровской Германией, в годы «холодной войны» работали в различных странах мира, добывая важнейшую военно-политическую и экономическую информацию. Мужественные и отважные, умные и решительные, обладающие красотой и женским обаянием — они доказали, что ни в чем не уступают коллегам-мужчинам, а иногда и превосходят их.
Разведка — самая закрытая область человеческой деятельности. Но в настоящее время такое понятие о разведке в значительной степени изменилось. Появилось много книг, вышли фильмы и сериалы. И все же разведка и сегодня является самой таинственной областью работы спецслужб. Недаром разведчики-нелегалы — люди необыкновенной судьбы. Такими их делает специфика их опасной деятельности, тайная жизнь под чужими именами и с фиктивными документами. Разведчики-нелегалы — золотой фонд внешней разведки. Это, можно сказать, «штучный товар».
В 1934 году ОГПУ было преобразовано в НКВД. Только за 1937—1938 годы было арестовано полтора миллиона человек, из них около 800 тысяч расстреляно. В 1954-м мрачное здание на Лубянке снова поменяло вывеску и стало называться Комитетом государственной безопасности - КГБ. Самое странное, что под чекистский меч попадали не только так называемые диссиденты, но и писатели, музыканты, художники и другие деятели искусства, которые, при всем желании, не могли свергнуть советскую власть. Именно поэтому авторитет КГБ в народе был крайне низок, и именно поэтому все облегченно вздохнули, когда в декабре 1991 года Комитет государственной безопасности был упразднен и как таковой перестал существовать.