Договоренность: Семья Ферро. Книга 3 - [3]

Я кивнула: – Шон где-то здесь? Я не видела его в баре.

 - Да, он здесь. Позвольте мне провести вас к нему. – Я пошла за мужчиной. Он представился: - Меня зовут Томас. Если вас что-то будет нужно, буду рад помочь. Мистер Ферро один из наших лучших постояльцев, и поэтому мы всегда стараемся предугадывать его пожелания. Однако я буду очень признателен, если в следующий раз вы будете в одежде, когда спуститесь вниз в холл.

Мое лицо густо покраснело. – О, я прошу прощения.

 - Это всего лишь случайная оплошность, – он улыбнулся мне, но глаза его выдавали: он знает, зачем я здесь и кто я. Мы остановились напротив больших двустворчатых дверей. Томас приоткрыл одну из них и сказал: - Приятного вечера, мисс Ферро.

Я шагнула за дверь и остановилась. Быстро мигая, попыталась привыкнуть к яркому свету. Я осмотрела пустой зал для приемов. В противоположном углу стоял огромный рояль. Шон сидел за ним и играл. Я не двигалась. Какое-то мгновение я просто смотрела, как он играет. Глаза Шона были прикрыты, его темные волосы свисали вниз на лоб и брови. Его тело двигалось в такт музыке, будто он слился с ней. Песня была такой мрачной, такой грустной. Она проникала в самое сердце. Пришлось напомнить себе, кем был Шон на самом деле и что он натворил. Но пока я смотрела, как он играет, не хотелось ни о чем думать. Я не могла: непозволительная роскошь. Это был мой план по выживанию. Жизнь Шона – это его проблемы. Я говорила себе, что это дело -  Шона спать с проститутками вместо своей жены или нет, но я ведь не такая бессердечная. Я ненавидела мысль о том, что могу быть той другой женщиной, девушкой, разрушающей семью. Но что поделать? Вот она я: игрушка с круглой суммой на ярлыке.

Медленно я прошлась через всю комнату. Плитка под ногами холодила мои босые ступни. Шон все еще играл эту жалобную мелодию, когда я подошла к нему. Песню я хорошо знала. Я опустилась на стул и прикоснулась к клавишам. Шон глянул на меня, но продолжал дальше играть. Я двигала свои пальцы вместе с его, играя на пару. Наши плечи случайно соприкасались, когда я пыталась дотянуться до клавиши в центре. Взгляд голубых глаз Шона переместился в сторону. Он наблюдал за мной, пока играл. Никто из нас не произнес ни слова. Когда песня подошла к концу, мы оба так и остались сидеть на месте, смотря прямо перед собой.

 - Прости меня, - сказал Шон, - мне не следовало так вот уходить от тебя.

Я собралась с силами и попыталась вести себя так, будто это не имеет значения. Я притворилась, будто не знаю его секрета.  – Ты не должен мне объяснять. Все хорошо, Шон.

Его голубые глаза прошлись по мне. Шон помедлил перед тем как сказать: - Ты играешь очень хорошо. Кто научил тебя?

 - Моя мама.  – «Я ничего не чувствую». Если я буду и дальше так думать, все так и получится. Возможно, я не буду ничего чувствовать. В конце концов, каждая живая часть меня просто атрофируется. Я не буду реагировать на его голос или прикосновения. У меня получится. Я смотрела  в одну точку перед собой.

 - Она, должно быть, прекрасный музыкант.

Я знаю, он сейчас пытается подобрать какие-то хорошие слова, но мне все равно. Я резко ответила: - Была. Она умерла вместе с моим отцом в автомобильной аварии. В прошлом году. Это была моя любимая песня. Последние два года просила ее помочь с этой мелодией.

Шон смотрел на меня, пока я говорила. Наконец, он сказал: - Ты через многое прошла.

Это не вопрос. Он оставил эту фразу висеть в воздухе между нами, а я кивнула.

 - Да, но кто нет? – Я пыталась звучать безращличной, но вряд ли получилось. Я пожала плечами и добавила: - Что не убивает, делает тебя сильнее. Я слышала что-то подобное. – Я взглянула на него, ожидая, что он среагирует на мой намек, но он лишь кивнул в ответ.

 - И я что-то такое слышал. Какие еще песни ты знаешь?

Я посмотрела на рояль напротив меня. Мириады воспоминаний о маме пронеслись через мои мысли. Она любила играть классические произведения. Я предпочитала более мрачные вещи, современную музыку. Я слегка дотронулась до клавиш и стала наигрывать. К моему удивлению, Шон присоединился ко мне. Мы оба молчали, так и играли, попеременно чередуя песни, пока сонливость меня не одолела настолько, что я не могла уже держать голову прямо.

Мои пальцы неловко прошлись по клавишам еще раз, и Шон остановился. Он обернулся и встал. Наклонившись, он поднял меня на руки: - Эвери, прости, если я сделал тебе больно. – Он чуть откинулся, смотря мне в глаза. Шон нежно прижался ко мне губами, и тут вспышка вины прошлась через меня. Я делала все возможное, что поцеловать его без лишних эмоций, но спрятать их все-таки не смогла.

В ту ночь я едва сомкнула глаза. Все продолжала представлять себе красивую женщину, держащую милого малыша на руках. Они были всего лишь лицами в моем воображении, пока я пыталась заснуть. Однако ощущение моего предательства не покидало голову. Я ведь не такой человек. Как жаль, что я не умерла. Жаль, что я не стала нечувствительной ко всему. Я заснула, мечтая быть кем-то другим.

Глава 3

На следующее утро Шон ушел. Он покинул номер, даже не разбудив меня, чтобы попрощаться. На своей подушке он оставил записку. Я развернула ее, думая о том скомканном клочке бумаги в его кармане. Мое сердце сжалось в груди. Я не могла дышать. Зажмурив глаза, я постаралась унять ноющую боль внутри. Медленно вдохнув, я наконец развернула записку.