Догматическое Богословие - [17]

Говорить, что тело Господа, сообразно с первым значением тления, было нетленным и прежде воскресения — нечестиво. Ибо, если бы оно было нетленно, то не было бы одной и той же сущности с нами… А что тело Господа нетленно сообразно со вторым значением тления, мы исповедуем так, как передали нам богоносные отцы. Мы, конечно, говорим, что, после воскресения Спасителя из мертвых, тело Господа — нетленно и сообразно с первым значением» [75].

«Естественные и беспорочные страсти (πάθη αδιάβλητα) суть страсти, не находящиеся в нашей власти, которые вошли в человеческую жизнь вследствие осуждения, происшедшего из-за преступления, как например, голод, жажда, утомление, труд, слеза, тление, уклонение от смерти, болезнь, предсмертная мука, от которой про{53}исходит пот, капли крови… Он воспринял все для того, чтобы все освятить» [76].

14. Ипостасное соединение природы во Христе (ενωσις καθ'ύπόστασιν)

Церковь исповедует две полные природы во Христе (Божество и человечество), но лишь одну (Божественную) Ипостась — Ипостась Бога Слова, Человечество не имеет в Нем особой, отдельной, личности, но оно воспринято в единство Его Божественной Ипостаси.

Одно и то же существо — Богочеловек — есть и Сын Божий и Сын Человеческий. Святитель Кирилл, архиепископ Александрийский, в послании к Несторию «Καταφλυαροΰσι» («Некоторые своим суесловием…») писал: «Слово, соединив с Собою ипостасно (καθ'ύπόστασιν) плоть, одушевленную разумной душою, неизреченно и непостижимо для нашего ума, стало человеком и наименовало Себя Сыном Человеческим… Естества, истинно соединенные между собой, хотя различны, но в соединении обоих сих естеств есть один Христос и Сын» [77].

«Если бы мы стали, — говорит святитель Кирилл, — отвергать ипостасное соединение, как что-то непонятное и странное, то мы должны бы были признать двух сынов… и одного называть собственно человеком, удостоенным звания Сына, а другого — собственно Словом Бога, как имеющего имя и достоинство сыновства по своему естеству» [78].

Сущность ипостасного соединения природ во Христе святитель Григорий Богослов характеризует так: «Сын Божий благоволит стать и именоваться и Сыном Человеческим, не изменяя того, чем был (ибо сие неизменяемо), но, приняв то, чем не был (ибо Он человеколюбив, чтобы {54} Невместимому сделаться вместимым, вступя в общение с нами чрез посредствующую плоть)» [79].

«Различие, установленное в Халкидоне между терминами «природа» и «ипостась», — пишет в своем известном христологическом труде профессор протоиерей Иоанн Мейендорф, — было слишком новым и революционным в богословии воплощения, чтобы не вызвать появление различных истолкований и недоразумений» [80].

В процессе возникших тогда христологических споров между халкидонитами (то есть православными) и нехалкидонитами, не признававшими Халкидонского и последующих Вселенских Соборов, важное разъяснение Халкидонского ороса связывают обычно с именем богослова VI века Леонтия Византийского.

Отец Иоанн Мейендорф утверждает, однако, что было два Леонтия, которых долго принимали за одно лицо. Согласно данным критических исследований, можно считать, что тем богословом, который дал строго православное истолкование ипостасного соединения, был не Леонтий Византийский (один из оригенистов, выступавших против преподобного Саввы Освященного), а Леонтий Иерусалимский, писавший в защиту Халкидонского Собора и против оригенистов между 532 и 536 годами, автор сочинений «Против несториан» и «Против монофизитов». Именно Леонтий Иерусалимский со всей определенностью разъяснил халкидонское выражение: «одно Лице и одна Ипостась». «В последние времена, — говорит Леонтий Иерусалимский, — Слово Само облекши плотию Свою Ипостась и Свою природу, которые существовали прежде Его человеческой природы и которые прежде веков были бесплотны, воипостасировало Свою человеческую природу в Свою собственную Ипостась» [81].

«Христос не обладает некоей человеческой ипостасью, которая обособлена подобно нашей, но Ипостась Слова {55} является общей и неотделимой как от Его человеческой, так и от Его Божественной природы» [82].

Протоиерей Н. Малиновский так вкратце излагает учение об ипостасном соединении природ во Христе: «Церковь вводит нас в возможное уразумение тайны соединения Божества и человечества в Иисусе Христе, когда научает исповедовать в Нем, при двух естествах, единое Лицо или Ипостась, именно Ипостась Сына Божия, воспринявшего в единство Своей Божественной Ипостаси человеческую природу «Веруем, — говорят восточные патриархи, — что Сын Божий, Господь наш Иисус Христос, истощил Себе Самого, то есть восприял на Себя в собственной Ипостаси плоть человеческую, зачатую в утробе Девы Марии от Святаго Духа, и вочеловечился» (Послание восточных патриархов, член VII). Это значит, что при действительном различии Божества и человечества, с их соответствующими свойствами и деятельностями, во Христе Иисусе есть единое Лицо Бога Слова (единое Я), единично сознающее Себя в двойстве естеств и управляющее всеми явлениями и обнаружениями жизни Богочеловека. Человеческая природа не получила самостоятельной ипостаси, отдельной от Ипостаси Бога Слова, но, получив ипостась в Божественной Ипостаси, стала принятой в Ипостась Бога Слова.