Догадка Ферма - [6]

— Мы охотно перекусим, — сказал Ле Телье с признательной улыбкой. — Вижу, вы только что отобедали.

Жюли взглянула на полностью убранный стол.

— Я сейчас распоряжусь, монсеньор, — ответила она министру. — Присаживайтесь, это займет немного времени.

Оба гостя направились к столу и, сняв плащи, расстелили их на скамье. Ле Телье обвел взглядом комнату. Зала была большой, неплохо протопленной и приятной на вид. Справа от него величественная лестница поднималась на второй этаж. Он заметил две двери в обоих концах залы, а также проход к служебной лестнице. Меблировка выглядела довольно скудной. Кроме длинного стола, здесь были только скамьи и два табурета. Вытертый до нитей ковер висел на стене между двумя каминами. Стену напротив украшали две коллекции оружия. В углу стояло обитое ковром кресло со сломанной ножкой. Дополняли убранство залы два сундука и посудный буфет прошлого века. Министр внезапно нахмурился, обнаружив, что один из слуг остался в комнате, наполовину скрытый в глубокой амбразуре окна.

Внешность этого слуги была устрашающей. Его воинственно закрученные кверху усы заставляли вспомнить фанфаронов итальянского театра, который благодаря кардиналу Мазарини вошел в моду несколько месяцев назад. Одетый в залатанный камзол из буйволиной кожи, в шляпе с пером, закутанный в ярко-красный плащ, в сапогах до бедер с медными шпорами, старик — лицо у него было покрыто морщинами и шрамами — был вооружен длинной испанской рапирой с медной рукоятью, а из-за широкого пояса торчал пистолет! Луи заметил недовольную гримасу министра.

— Гофреди — мой телохранитель, монсеньор, — объяснил он. — Он столько раз спасал мне жизнь, что я уже сбился со счета. От него у меня нет никаких тайн.

Солдат удачи на войне, длившейся почти тридцать лет, Гофреди, перед тем как поступить на службу к Луи, сражался под командованием Жана де Гасьона, когда тот опустошал Лотарингию.

До того Гофреди был наемником в шведских войсках в Померании и даже у австрийцев, врагов Франции. Он знал все об искусстве войны. Сорок лет убийств, грабежей и насилия ожесточили его душу. Он никого не любил. Хотя… Старый солдат боготворил того, кто взял его на службу и доверился ему, когда он стал уже никому не нужен. Гофреди дал бы убить себя за Луи и его супругу — однако предпочел бы убить любого ради них! Конечно, он был уже стар, но по-прежнему опасен и невероятно жесток.

Ле Телье посмотрел на Бриена, взглядом спрашивая совета. Тот сощурился, затем неторопливо кивнул.

— Шевалье, вы наверняка задаетесь вопросом о цели нашего визита? — осведомился военный министр.

— Конечно, мсье. Но для начала вы должны подкрепиться. Потом я буду готов внимательнейшим образом выслушать вас.

Он добавил, указав на дверь в левом конце зала:

— Это моя библиотека и одновременно рабочий кабинет, там мы сможем спокойно поговорить…

Жюли вернулась в сопровождении Мари, ее брата и Марго, которые несли несколько бутылок вина из Бона, фаянсовые тарелки и две большие корзинки с горячим хлебом.

— Вам сейчас подадут суп, — пояснила Жюли, — а также двух холодных цесарок.

— Великолепно! Вы позаботились о наших людях?

— Да, монсеньор, — ответила Марго. — Они внизу, на кухне, греются у очага, и мадам Юбер занимается ими.

— Вас не стеснит, если мы останемся здесь на ночь, мадам? — спросил Ле Телье у Жюли.

— Конечно, нет, мсье, места у нас хватает, а люди ваши могут устроиться на конюшне или на чердаке.

Один из слуг принес цесарок, второй ножи, итальянские приборы и кувшины с водой. Мари пошла на кухню за супом.

Гости набросились на еду и принялись поглощать все со зверским аппетитом. Хлеб они окунали в потаж и разнообразные соусы. Ломени де Бриен ловко пользовался ложкой из итальянского прибора, тогда как Ле Телье все хватал пальцами, время от времени ополаскивая их в кувшине с водой или попросту обтирая о сборчатый пояс камзола.

Наливая вино, Луи украдкой присматривался к ним. Аристократ Бриен старался не запачкаться, тогда как Ле Телье, привыкший к суровой жизни военных бивуаков, не щадил ни шелковую рубашку, ни бархатный камзол!

— Мы выехали из Парижа ни свет, ни заря, — сказал Бриен, впервые заговорив. — Наша карета дважды застревала в грязи, — уточнил он словно бы с упреком.

— Дороги здесь скверные, — признал Луи с виноватой улыбкой.

— Так это и есть то самое пресловутое имение, которое подарил вам Людовик Заика? — иронически осведомился Ле Телье, с любопытством осматриваясь вокруг. — Мне говорили, что оно лежит в руинах! Вы проделали большую работу…

— В самом деле, мсье, но она, увы, еще не завершена.

— Это обходится дорого, не так ли? — вставил Бриен более дружеским тоном.

— Чрезвычайно дорого, мсье! — поморщился Луи.

— У меня тоже много хлопот с моим замком Бриен, — пояснил министр.[6]

Жюли слушала разговор, наблюдая за разливавшей суп Мари, и старалась понять, куда клонят министры.

Оба какое-то время жевали молча. Затем Ле Телье дочиста вытер тарелку хлебом и заявил:

— Мадам, я в жизни ничего вкуснее не едал! Мы продрогли до костей и дико проголодались, а теперь снова готовы встретить ненастье!

Убедившись, что служанка пошла на кухню за засахаренными орехами, он продолжил — мягко и любезно: