Дог-бой - [3]
— Не разговаривай с чужими людьми!
Ромочка стоял на ступеньке, поджимая в сапожках пальцы ног. Никто не обращал на него внимания. Он покачался на пятках. Ведерко ударило его о ногу. Ромочка на время поставил его рядом с собой и похлопал ладошками в варежках. Потом он сложил руки вместе. Взрослые в такой позе молятся, но Ромочке было всего четыре года, и он никак не мог ни на что решиться. Вот он и замер на месте, чтобы подумать.
Улица почти опустела. Тускло поблескивали подмерзшие лужи — все в мелких складочках, как глаза у снулой рыбы. Мимо пронеслась машина: в это время дня пробок не было. Вот машина скрылась за утром, и все стихло. Ромочка страшно замерз и решил, что надо куда-нибудь двигаться. И все же он тянул время. Он был уже большой и знал, что по дороге носятся машины, а по тротуарам ходят чужие взрослые и большие дети. Малышам (а сейчас он казался себе совсем маленьким) на улице не место.
Вот проехало еще несколько машин. На противоположной стороне улицы показалась большая желтая собака. Она куда-то трусила, не спеша. Вдруг Ромочка вспомнил: собаки теплые. У соседки Шиллер жил мохнатый пес по кличке Гейне. Ромочка часто гладил его. Он вдруг живо представил себе густой, теплый мех на брюхе Гейне — правда, изо рта у пса пахло плохо. Ромочка подхватил свое ведерко, пролез в дыру в ограде и шагнул на тротуар. Громыхая ведерком, он пошел туда же, куда шла собака. Мама запрещала ему выходить из квартиры, отходить от взрослых и выходить на улицу — даже если его посылал дядя. А еще она говорила:
— Не подходи к уличным собакам. Они грязные, ты заразишься и умрешь.
Никто не гнался за Ромочкой и не ругал его за проступок. Внутри стало как-то пусто. Он закоченел от холода и хотел есть. И даже выйди сейчас из-за угла дядя, Ромочка бы ему обрадовался. И пусть дядя отшлепает его и утащит на новую квартиру — Ромочка поплачет, конечно, но ему сразу полегчает.
Проехала машина. Ромочка перебежал дорогу и оказался на той же стороне, что и собака. Теперь он дрожал от волнения — он нарушил все правила и запреты! Один перешел дорогу и один идет неизвестно куда. Собака остановилась в нескольких шагах впереди него; она внимательно обнюхала угол дома. Ромочка заметил ее отвисшее брюхо с двумя рядами сосков. Собака обернулась и внимательно посмотрела на него, а потом побежала дальше. Она трусила довольно быстро и уверенно. Бледно-золотистая шерсть была особенно густой на загривке. Ромочка украдкой огляделся. Все кругом такое серое и мрачное — кроме той собаки. Значит, лучше собаки ему ничего не найти. Так всегда говорила мама — и о квартире, и о дяде, и о телевизоре, в котором дрожало изображение. Так мама говорила и о самом Ромочке в те вечера, когда не работала.
Ромочка не поспевал за собакой. Тротуар весь покрылся черным льдом и был скользким. Ромочка напялил на себя столько теплых одежек, что мог идти только очень медленно. Он старался не отрывать ног от асфальта, чтобы не поскользнуться. Впереди показался поворот налево, в узкий переулок. Когда Ромочка заковылял туда вслед за собакой, то потерял ее из виду. Он сел прямо на холодный бетон, а ведерко поставил рядом. Пальцы даже в варежках совсем закоченели — он их не чувствовал. Ромочка свернулся калачиком у водосточной трубы, взбегавшей вверх по стене. Снизу, от тротуара, веяло теплом. Он даже немного согрелся. Значит, в доме, у которого он сидит, живут люди.
Мама много раз учила его:
— Не подходи к чужим. Не разговаривай с чужими!
Он уже нарушил почти все мамины запреты. Ей это не понравится.
Ромочка все не вставал. Из-под земли, где проходили теплые трубы, веяло теплом, и он стал какой-то сонный и вялый. Он знал, что его дом совсем рядом, но ноги как будто налились свинцом и отказывались идти дальше. Даже пустота внутри тяжело давила на него. Она расползалась, раздвигая кости, и клонила его к земле. И голова стала тяжелая.
Заморосил холодный мелкий дождик. Засверкали черные ледяные дорожки на асфальте. Покрылись блестящей изморозью грязная жижа в водостоке и белые полосы на асфальте. На синих Ромочкиных варежках заблистали крошечные капельки. Он закрыл глаза.
Послышался слабый шорох, похожий на шум дождя, только громче. За углом по улице проносились машины. Ромочка открыл глаза. Перед ним стояли две собаки. Они появились внезапно — так бывает, когда листаешь книжку с картинками. Только что их не было, перевернул страницу — а они тут как тут. Собаки расхаживали туда-сюда, не сводя с него глаз; они то расходились в разные стороны, то снова сходились. Одна была бледно-золотистая, а хвост у нее загибался бубликом. Вторая — огромная, черная, только лапы и голова светло-желтые. Обе были крупнее и намного страшнее той собаки, за которой Ромочка гнался.
Золотистая и черная собаки все расхаживали перед Ромочкой; видимо, что-то не давало им покоя. Обе пристально смотрели на него большими желтыми глазами. От дождя их мех покрылся как будто мелкими блестками. Ромочка любил собак, но даже он понял, что эти ничего хорошего не замышляют. Время от времени две собаки рычали и огрызались друг на друга, как будто он, Ромочка, — лакомство, которого явно не хватит на двоих. Интересно, подумал он, смерив двух огромных собак злобным взглядом, может ли собака съесть мальчика?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.