«Додж» по имени Аризона - [25]

Я ему, когда он закончил, так и сказал.

— Мало тебе, — говорю, — старшина Раткевич мозги чистил.

И проснулся.

Глава 5

Открыл глаза, смотрю — что такое? Когда это они успели красные занавески на окно повесить?

Встал, проморгался, к окошку подошел — а это, оказывается, никакие не занавески. Восход солнца. У нас и закаты-то такие кровавые редко бывают. Словно кто-то над горизонтом первомайский транспарант развернул и только лозунг написать забыл.

Ладно. Выглянул вниз, во двор — нет еще никого, натянул штаны с сапогами, скатился вниз, к колодцу, и вылил на себя два ведра воды. Брр. Ну и холодная у них тут вода, зуб на зуб после нее не попадает, словно родниковая.

Попытался свое отражение в ведре разглядеть — ничего, понятно, не увидел. Но все равно, побриться бы стоило, а то скоро на ежа буду похож. А чем эту щетину соскрести? Ни мыла, ни бритвы. Интересно, у них тут вообще мыло есть? Должно, по идее, быть.

Иначе рыжая серо-бурой бы ходила — при ее-то повадках.

Да и бриться они как-то тоже должны. Арчет же без бороды ходит. И еще пару чистых рож я вчера видел — из тех, наверно, кому бороду лень отращивать. Может, удастся к местному цирюльнику в очередь записаться.

Вернулся наверх, оделся, на гимнастерку, правда, смотреть грустно было — изорвал-таки, по скалам ползая. Ничего, думаю, я сегодня из «студера» обязательно себе десяток офицерских нагребу. Надо будет только нашивки как-то перешить. Хорошо хоть иголка с ниткой как была за воротником, так и есть.

Выглянул еще раз во двор — пусто. Спят все, словно сурки по норам, только на башнях дозорные зевают. Ладно, думаю, дневальным меня никто не назначал, спите, сколько хотите. Все равно я сегодня без завтрака уезжать никуда не собираюсь. Хватит того, что вчера без обеда остался.

Сел «ТТ» разбирать. Вскрыл — ну, так и есть, все в смазке заводской. Авиация, что с нее возьмешь. Из автомата, наверно, в жизни не стреляли.

Жаль, тряпки промасленной нет. В «Додже», в ящике с инструментами были. Спуститься, что ли? Ай, думаю, ладно, черт с ними, все равно выбрасывать. Отодрал лоскут снизу от гимнастерки, начал чистить.

Хорошая все-таки машина «ТТ». Он да «парабеллум» — вот два пистолета, которые я за оружие считаю. А остальное… хотя, смотря, конечно, на чей вкус.

И тут дверь в сторону отлетает. Я чуть затвор из рук не выронил.

— Рыжая, — спрашиваю, — тебя что, стучаться никогда не учили? А если бы я без штанов стоял?

— Ну и что? — плечиками пожимает. — Я бы тоже разделась.

Приехали, называется. Хватай мешки — вокзал отходит!

— А что это ты на себя сегодня нацепила? — интересуюсь. — Я ж тебе вчера полный комплект обмундирования выдал.

— То, что ты мне подарил вчера, — заявляет рыжая, — мама спрятала в сундук. — А это — моя новая боевая форма. Ее изорвать не жалко.

Вырядилась она сегодня а-ля комиссар. Сапоги черные, выше колен, и кожанка. Только не те лохмотья, что на ней раньше были, а и в самом деле точь-в-точь как в фильмах про Гражданскую. Платка только красного не хватает для комплекта, да он ей и не нужен — волос хватает. Тоже мне, комиссарша, тьфу, комиссарочка. Навязалась на мою голову.

— Что, так и будешь ходить? — интересуюсь.

— А что, — спрашивает, — опять раздеться прикажешь?

— Ох, — говорю, — влепил бы я тебе, феодалочка, за нестроевую форму одежды десяток нарядов вне очереди, да только…

— А наряды, — спрашивает рыжая, — это что? Это ведь платья новые, да?

И облизывается.

— Наряды, — говорю, — это не платья и даже не сахар. А вовсе даже наоборот.

— А…

— Значит, так. Стой, но молчи. Издашь хоть один звук, пока я пистолет собирать не закончу, порулить не дам!

Замолкла. Вот бы ее в этом замороженном состоянии подольше продержать! А то я от такой компании скоро немецкий тыл начну как курорт вспоминать. Там, если повезет, сразу убьют и пытать не будут.

И зачем только баб на войну берут!

Ладно. Собрал «ТТ», кобуру на ремень повесил.

— Ну что, — говорю, — пойдем, посмотрим на ваших волов.

Пошли. Спустились вниз, зашли в конюшню — ну и вонь же — и прошли в угол, где эти волы обретались.

— Вот.

Глянул я на этих «волов» — так и захотелось затылок почесать. Ни черта ж себе живность домашняя.

Стоит себе в стойле здоровая скирда шерсти. А спереди два рога на полметра торчат.

— Это волы? — спрашиваю.

— Да.

Хорошие у них тут волы, думаю. Хотел бы я еще на местных ослов посмотреть.

— Теперь верю, — говорю. — Четверка таких холмиков не то что два грузовика — легкий танк из болота вытащит. Как вы только этими тушами управляете? Они же так шерстью заросли — пуля застрянет.

— А у них, — отвечает, — хвост чувствительный.

— Ладно, — говорю, — только на моего вола самого лучшего погонщика, пожалуйста. А то противотанковой гранаты у меня нет, а где у него тормоза, я и знать не желаю. Пошли завтракать.

Завтракал я сегодня у Аулея. Решил, раз уж они меня захомутали, причем на офицерскую должность, так пусть и паек обеспечивают соответствующий. А то на их баланду как раз чего-нибудь вроде Трофимовой баррикады и возведешь.

Ем — каша какая-то непонятная, явно из гибрида очередного, а сам все жду, пока Аулей меня допрашивать начнет. А он тоже молчит, только поглядывает изредка, причем больше на дочку, чем на меня.