Дочери Рима - [61]
— Я вспоминаю родину каждый день.
Две последние львицы прижались друг к дружке, злобно рыча, но бестиарии работали ловко и слаженно и вскоре добили обеих. После чего перепрыгнули через тела поверженных зверей и, приветствуя зрителей, вскинули вверх руки. Император Отон перегнулся через ограждение ложи и швырнул на арену пригоршню серебряных монет.
— Ненавижу травлю зверей, — призналась Диана и состроила брезгливую гримасу.
— Они храбро сражались, — заметил Ллин, когда бестиарии, победоносно пританцовывая, прошли под сводами Врат Жизни, а служители торопливо уволокли с арены мертвых животных, подцепив их туши крюками.
— Может ли дикий зверь быть храбрым? — задала вопрос Марцелла.
— Конечно, может, — не раздумывая, выпалила Диана.
— Но откуда льву знать, что такое храбрость?
— А откуда это известно человеку? — вопросом на вопрос ответил бритт.
— А можно ли считать храбрость человеческой доблестью?
— Да! — в один голос ответили Диана и Ллин.
— Ну, конечно, Диана, откуда мне это знать! — не удержалась от колкости в адрес кузины Марцелла. — Ведь это ты, а не я, провела полжизни в общении с животными.
— Как скажешь, — отозвалась Диана и сделала глоток вина. Врата Жизни снова распахнулись, и из них вышли гладиаторы в красных плащах. — Не люблю смотреть, как умирают животные.
Ллин наблюдал за гладиаторами. Те уже сбросили с плеч плащи и приготовились к поединку.
— А я не люблю смотреть, как умирают люди, госпожа.
— О, боги, прошу тебя, называй меня Дианой. Меня все так зовут.
— Бритт! — Зычный голос Отона перекрыл жизнерадостный гомон зрителей в ложе. — Подойди ко мне. Прояви свою дикарскую зоркость, выбери гладиатора, на которого мне следует поставить. Я проиграл две ставки Сальвию и намерен на этот раз отыграться.
— Конечно, цезарь, — ответил Ллин. Поднявшись с места, он вежливо поклонился и встал у ограждения рядом с Отоном. Марцелла заметила, что бритт выше императора и шире в плечах, однако Отон явно затмевал его своей царственной осанкой. Пару секунд понаблюдав за ходом поединка, Ллин указал на бородатого гладиатора-бритта.
— Вот этот!
— Да ведь он в два раза ниже и мельче остальных! Почему ты его выбрал?
— Я всегда ставлю на бриттов, цезарь.
— Ты очень чувствителен, — улыбнулась Марцелла. Отон ее не услышал.
— Сто денариев, Сальвий! — с этим словами он бросил пригоршню монет.
Гладиаторы сошлись в поединке. Марцелла недовольно сморщила нос и поспешила отвернуться, прежде чем разлетелись первые брызги крови. В отличие от нее сын легендарного Катарака внимательно наблюдал за ходом схватки, не сводя с соперников глаз. Диана, держа в руке кубок с вином, шагнула к нему и встала рядом.
— Я думала, тебе не нравится наблюдать за тем, как убивают людей.
— Не нравится, — ответил Ллин, следя за тем, как его соотечественник набросился на грека с трезубцем. — Но сам я умею убивать.
Грек нанес бритту резкий удар, и тот, смертельно раненный, упал на песок. Лезвие меча пронзило ему легкие. Разгневанный император повернулся к Ллину.
— Не слишком удачный выбор.
— Я не говорил, что это удачный выбор, цезарь, — ответил ему сын Каратака. — Я лишь сказал, что всегда ставлю на бриттов.
В глазах Отона промелькнул злобный огонек, однако император поспешил скрыть его за ширмой обаяния. Вместо того чтобы дать выход гневу, Отон и предпочел рассмеяться и даже бросил в Ллина монетой.
— Хорошо сказано!
Бритт ловко поймал монету и бросил ее на арену. Одержавший победу в поединке гладиатор бросился искать ее среди песка. Ллин приветственно помахал ему рукой.
Диана рассеянно передала бритту свой кубок с вином. Тот так же рассеянно отпил из него и вернул обратно. Поклонники Дианы дружно одарили его полными ненависти взглядами. Марцелла почувствовала, что ее губы недовольно поджались. Я пытаюсь завязать умный разговор с мужчиной ради получения нужных сведений, а Диана по-прежнему перетягивает все внимание на себя. Похлопай она ресницами Марку Норбану, он, — готова спорить на что угодно, — не ушел бы так скоро.
Император объявил конец праздника и, похожий на золотого бога в окружении простых смертных, направился в сопровождении свиты к дворцу. К Диане подошел претор с потными от волнения руками.
— Дорогая, госпожа, надеюсь, ты благосклонно отнесешься к моему ухаживанию? Когда я смогу поговорить с твоим отцом?
Марцелла с удовольствием наблюдала за тем, как Диана была вынуждена искать спасения от претора, который настойчиво продолжал предлагать ей руку и сердце. Она демонстративно попыталась завладеть вниманием Ллина, тем более что тот был свободен. Увы, Ллин уже подхватил плащ и, воспользовавшись первой же подвернувшейся возможностью, растворился в толпе гостей.
Лоллия, сверкая платьем из серебристой ткани, проложила себе дорогу в плотной людской массе и, подойдя к Марцелле, схватила ее за руку.
— Знаешь, дорогая, у меня важные новости, — с улыбкой сообщила она, очевидно, забыв об их последней размолвке. — Поехали со мной, и я замучаю тебя подробностями.
— Что за новость? — задала вопрос Марцелла, садясь в паланкин кузины, куда более массивный и богато украшенный, нежели прежний, который имелся у нее, когда Лоллия еще не была замужем за братом императора.
