Дочери огня - [145]

Шрифт
Интервал

И ждет подвижника темница —
Что ж, побежденному — венец!

Народ

Опубликовано в «Mercure de France au XIX-e siècle» в 1830 г.

Перевод М. Квятковской

Имя его

Вы, прыткие любым властям салютовать,
Как пушка Дома инвалидов,
И так же в дни боев молчите, ей под стать,
Геройский пыл ничем не выдав;
Теперь, когда судеб свершился перелом
И Право — победитель Силы,
Когда отчаянным рывком
Свобода встала из могилы, —
Пришел и ваш черед: кричите пред толпой,
Рядите, кто сейчас достойнейший герой;
Но имя есть — оно доселе не воспето,
Хотя славнее всех прославленных имен,
Знатней, чем Орлеан, звучнее Лафайета>[354],
Огромней, чем Наполеон!

Слава его

Народ! За веком век поэты воспевали
Дела и подвиги одних лишь королей,
Искусства Доблесть презирали,
Коль золотых одежд не видели на ней,
Искали при дворе обычай благородный,
Манер и вкуса образец;
А соль земли — Народ, живой язык народный
Не привлекали Муз, не трогали сердец.
Отныне — прочь предубежденье!
Мы знаем, как Народ и Двор вели сраженье:
Один — на подданных натравливал войска;
Другой — взял Тюильри со славой;
Один — труслив и подл, хоть наряжен в шелка;
Другой — и в блузе величавый.

Сила его

Но трижды горе тем, кто сон его прервет,
Когда почиет он, поверив в обещанья,
Когда могучего доймет
Докучной мошкары жужжанье!
Он — словно Гулливер средь лилипутских толп,
Когда ручонки лилипутов,
Колосса оплели, как столб,
Мильоном ниточек опутав.
И лезут на него пигмеи, и орут!
А много ль надобно, чтобы пропал их труд?
Одно движение — и голыми руками
Он рушит крепости, предательства оплот;
Шагнет — и армии рядами
Ложатся там, где он пройдет.

Добродетель его

Я вижу, как сейчас, народ в дворцовой зале;
От поступи его шатался Тюильри.
О, сколько там богатств — нагнись и подбери!
Алмазы, серебро, эмали,
И трон покинутый, и мантия в пыли,
Мундиры, ордена, раскиданные в бегстве, —
Все, столь ценимое в том, прежнем королевстве,
Все, чем гордились короли!
Но для сокровищ он не поступился честью,
Он просто их попрал — нет справедливей мести!
Что слуги бросили, народу ни к чему:
Он, чуждый алчности, добру не расхититель,
Он подлинный король, сокровищам властитель,
Здесь все принадлежит ему.

Терпение его

Нет! Эти чудеса, которым он дивится,
Его не соблазнят, и он доверит сам
Венец, им отнятый, — тому, кто воцарится,
И поспешит к своим трудам.
А вы, любых властей лакеи, всей гурьбою
Грызитесь, ползайте, гоняйтесь — в добрый час! —
За им презренной мишурою:
Она и создана для вас.
Но, став верхушкою властительного сброда,
Не чваньтесь, сидючи на шее у народа, —
Что ежели ему прискучит шею гнуть?
Он — основание общественной махины,
Ему, чтоб обратить все здание в руины,
Довольно пальцем шевельнуть!

Доктринеры

Доктринеры — политическая партия в период Июльской революции, возглавлявшаяся историком и политическим деятелем Франсуа Гизо. Ее политической программой была монархия, ограниченная представительными учреждениями. Умеренный характер политической платформы доктринеров — апологетов Июльской монархии Луи Филиппа — вызвал резкое недовольство среди молодых романтиков, неудовлетворенных результатами революции.


Опубликовано в «Mercure de France au XIX-e siècle» в 1830 г.

Перевод М. Квятковской

Виктору Гюго

I

О, незабвенный день, июль, двадцать седьмое!
Над крышами парят любимые цвета>[355].
И Лувр, и Тюильри народом взяты с боя,
Раскрылись гордые врата.
Свершилось главное… Оковы роковые
Упали… Что за ночь! От наших баррикад,
Топча разрытые до почвы мостовые,
Мы вдохновенно шли в наряд!
Ночь нашей вольности, и торжества, и славы…
Над нами — никого: еще никто не смел
Нам диктовать свои уставы.
Мы чувствовали — мир созрел,
Чтоб воплощались в жизнь великие идеи.
Мы стали во сто крат сильнее,
Дышалось нам легко, счастливый ждал удел…

II

Я вовсе не грущу о временах безвластья;
Но если б кто-нибудь посмел нам предсказать,
Что ту свободу, нам рожденную на счастье,
В пеленки станут пеленать!
Что зал дворцовых анфилады,
Где не просохла кровь товарищей моих,
Займут министры-ретрограды,
Те, для которых баррикады —
Всего лишь порча мостовых!
Нет! Вас здесь не было в великую годину,
Апостолы властей презренных! Чуткий нюх
Отречься вынудил рабов от господина,
Едва успел пропеть петух!
Нет, не видали вы под залпами картечи
Народных мстителей напор,
Огнем борьбы в жестокой сече
Не загорался тусклый взор…

III

А ныне? Если речь о той, бесплодной славе,
О героической Неделе заведешь —
Любой чужак глумиться вправе:
«Что это — правда или ложь?»
Они тому виной! Как! После непреложных
Побед — вновь деспотизм свободе предпочтен?
Долой, долой людей ничтожных —
Ведь был у нас Наполеон!
Ничтожные! Но ты, Викто́р, заметил верно>[356],
Когда тот грозный дух решился призывать,
Что только он один, чья сила беспримерна,
И мог свободу обуздать!
Но он последним был, в том нет сомненья, право:
Уж ни одна земная власть
Не сможет так, как он, имперскую державу
Зажать в чудовищную пясть!

IV

Теперь, когда страна, усталая от гнета,
Паучьи порвала тенета,
Что вкруг нее плетут безумцы до сих пор, —
Не воспевай его, Викто́р!
Мы, полюбив его, ему простили вины
И то, что предал он своих великих жен:
Отрекся он от Жозефины>[357],
Отрекся от Свободы он.
Сложи нам новый гимн, горя огнем витийским, —

Еще от автора Жерар де Нерваль
Соната Дьявола

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Король шутов

Возвращение рыцарей домой из Святой земли не принесло успокоения. Война продолжается, заставляя идти друг против друга бывших собратьев по оружию. Английский король Генрих II враждует со своими сыновьями,один из которых – будущий король Ричард Львиное Сердце.Нравы французского двора во время правления безумного короля Карла VI и Изабеллы Баварской – сюжет последней повести «Король шутов».


История о царице утра и о Сулеймане, повелителе духов

Российский читатель впервые получит возможность познакомиться с одним из лучших произведений французского поэта-романтика Жерара де Нерваля (1808—1855), входящим в его книгу «Путешествие на Восток» (1851). В основу этой повести положена так называемая «легенда о храме» – о великом зодчем ветхозаветной древности Хираме, или Адонираме, который за тысячу лет до Р.Х. воздвиг прославленный храм Соломона в Иерусалиме. Свершения, описанные в легенде, составляют другую, не рассказанную в Библии половину событий построения храма Соломонова.


Жак Казот

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сильвия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Заколдованная рука

В первое десятилетие XVII века в Париже жил некий подмастерье, которому случилось повздорить с соперником из-за нареченной невесты. Ссора привела к вызову на дуэль. Боясь умения и силы солдата, юноша прибег к магии…


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.