Дочери Дагестана - [58]
Нечего было и думать о сопротивлении. Сперва обыскали мужчин. После этого подступили к Хизроевой. Телохранители начали стыдить: «Да как же вам не стыдно! Вы дагестанцы или кто? У вас на головах папахи или казаны?!». Те огрызались и кружились вокруг женщины, догадываясь, что она не та, за кого себя выдает. Казалось, вот-вот наступит развязка, но нашлась сама Разият Алмаксудовна. Она приказала сопровождавшим: «Разве у них есть намус! Возьмите покрупнее камни, и, если эти люди притронутся ко мне, бросайте камни на мою голову, потому что я такого позора не перенесу!» Главарь «чалмоносцев» оказался совестливым человеком. Он сказал: «Давайте не нарушать адат, ведь мы борцы за сохранение старины, а не капиры-большевики».
Хизроева и ее два спутника благополучно добрались до Левашей. И, как говорят, задание было успешно выполнено.
Заканчивая рассказ о Разият Алмаксудовне, хочу добавить, что на внешность этой женщины обратил внимание и академик живописи Е. Е. Лансере. Когда я готовил книгу «Они были в Дагестане», то воспользовался ее воспоминаниями о Евгении Евгеньевиче. Несмотря на солидный возраст, память у нее была отменная, поэтому я успел записать ee рассказы еще и о царском полковнике Джафарове, знаменитом матросе Приходько, о наибе Шамиля Хаджи-Мурате, не говоря уже о ее собственном муже – революционере Магомед-Мирзе Хизроеве.
Будешь сидеть, как княгиня
…Детство у Инсабат прошло, как в кошмарном сне. Мачеха сильно била, иногда выгоняла на улицу. А в Эрпелях, расположенных у подножия Гимринского хребта, ночи бывают студеные.
В 16 лет девушка ушла из дому в Буйнакск. В тот день было особенно холодно. Обрывались провода на столбах, коченели птицы. Как в бреду шла она по дороге в сторону города. Кто-то из жалости подсадил девушку на линейку, накрыл тулупом. Река Шураозень стеклянно отражала тусклое небо над городом, скалой «Кавалер-Батарея» и далее в сторону Бахтиярских скал.
На окраине Буйнакска, у кожевенного завода какие-то люди остановили их. Белый от снега мир перемешался с красным кумачом и черным сатином. Инсабат впервые увидела так много горюющих вместе людей. Недоумевала, как один человек мог быть родственником и близким для стольких людей, да еще одновременно и дагестанцев, и русских.
Ей ответили: «Как ты не понимаешь – умер Ленин!»
В 1927 году она переехала в Махачкалу. Недолго проработала роторщицей, потом белошвейкой. Затем служила в Клубе горянок. Появился ребенок. Кругом все учились. Не могла отстать и она. Вечерами сидела за партой в ликбезе, а после еще один шаг вперед – школа повышенного типа.
Был и такой день. Раз собрала заведующая Клубом горянок активисток и объявила: «Жена Ленина Надежда Крупская указала, чтобы в библиотеке открыли национальные отделы. Такой отдел уже создан в Республиканской библиотеке. Требуется кандидатура на работу в отделе. Пошлем Инсабат». Все согласились с предложением. Еще шесть месяцев училась Инсабат. Потом пошли дни, похожие друг на друга: вечера, встречи читателей с писателями Аткаем Аджаматовым, Анваром Аджиевым и другими.
Ездили с книгами по аулам. Брали по 100 книг, садились на линейку или фургон и ехали в Кяхулай, Альбурикент или Тарки. Подходили к группе людей, читали вслух. Когда видели, что слушатели увлеклись, предлагали самим почитать. Не всегда были удачи. Трижды срывали лекции в Тарках.
Поехала Инсабат. Собрала женщин и спрашивает: «Хотите бязь?» Что тут было! Кто же не хочет бязи? Но женщины сперва послушали докладчика, уж после этого им дали обещанное. Время было другое, и методы, конечно, применялись не сегодняшние.
Уже был организован колхоз в Кумторкале, когда приехала туда Инсабат. Осень, идет сбор винограда. Всю дорогу зубрила книгу А. Аджиева «Авзу гара Акбатиш», «Минувшие дни» Абдул-Вагаба Сулейманова и «Тенглит булат тери тарт» Наби Ханмурзаева. В обеденный перерыв рассказала Инсабат девушкам, что запомнила. Смеются и плачут женщины.
– Вон, оказывается, сколько интересного кругом! Ваша жизнь не хуже. Подождите, и о вас напишут, – говорит им гостья.
– Кто же это сделает?
– Вот гора из песка. Природа миллионы лет делала ее. Сколько сил надо на это. А вот гора из винограда. Здесь не только силы, но и сердце надо иметь. Нет, девушки, о вас книгу надо писать!
Не верят, смеются.
И вдруг горянку вызвали в Наркомпрос в отдел политпросвета.
– Собирайся! Надо ехать в Москву.
– Что делать?
– Будешь сидеть, как Бике-княгиня, и слушать речи, – пошутили товарищи.
Случилось это в январе 1936 года. 12 января посадили ее на поезд, идущий в Москву. На ней было осеннее пальто и гульменди – легкий платок. 20 января состоялся пленум работников политпросветучреждений СССР. Кроме дагестанки, были приглашены по одному делегату из Армении, Азербайджана, Грузии, Чечено-Ингушетии и других мест – всего восемь человек.
За два дня до пленума, 18 января, делегаток в своем кабинете приняла Н. К. Крупская. Она была одета в белую блузу и темный сарафан. Волосы гладко зачесаны назад. На груди – орден Ленина. Говорила она тихо, не торопясь, но очень понятно.
Надежда Константиновна сразу прониклась симпатией к Инсабат. Когда гости вошли в кабинет, она усадила ее рядом. Подробно расспросила эрпелинку о доме, семье, обычаях, об отношении мужчин в Дагестане к женщинам, о религии. Инсабат порывалась рассказать о работе, но ее мягко остановила Крупская. «Плохих в Москву не присылают», – сказала она. Говорила внимательная хозяйка и с другими. Кто-то из делегатов, извинившись, предложил сфотографироваться вместе на память.
