Дочь Великого Петра - [135]

— Звать изволили, ваше сиятельство? — с развязностью любимого барином и, со своей стороны, ему преданного слуги спросил он.

— Да, звал.

— Что приказать изволите, ваше сиятельство?

— Гм… приказать… Вот что, Яков, — с расстановкой начал граф Свянторжецкий, — хочешь на волю?

Яков весь вспыхнул.

— Шутить изволите, ваше сиятельство.

— Нет, не шучу… Мне необходимо, чтобы ты мне оказал одну большую услугу.

— С нашим удовольствием.

— И повторяю тебе, что, если ты мне все устроишь так, как надо, я выкуплю тебя на волю у твоего помещика, что бы это ни стоило.

— Скаред он у нас… Меньше трехсот рубликов не берет.

— А ты уже пытался?

— Было дело… Да где же такую уйму денег взять? Воровать не выучен.

— Зачем воровать… Честно заработаешь… Помещику отдам за тебя триста да на руки тебе еще двести.

— Да я, барин, за вас хоть в огонь, хоть в воду и без этого, я и теперь много вам обязан.

— За это благодарю, но это не меняет дела. Я сказал тебе, какая тебя ожидает награда. Заслужи ее.

— С полным удовольствием. Только прикажите.

— Ты знаком с кем-нибудь из дворни княжны Людмилы Васильевны Полторацкой?

— Почитай всех знаю, ваше сиятельство.

Граф несколько времени молчал. Яков глядел на него жадно-вопросительным взглядом.

— Так видишь ли, Яков, — начал граф Свянторжецкий, медленно произнося каждое слово, как бы обдумывая и взвешивая его, — нам необходимо знать подробно и точно, кто бывает у княжны, кого и когда она принимает, долго ли беседует. Понял?

— Понял-с. Как не понять.

— Можешь узнать мне это и докладывать ежедневно в течение недели или двух? Этого достаточно, чтобы все выяснилось.

Последнюю фразу граф сказал как бы сам себе. Очередь задуматься наступила для Якова. Граф вперил в него нетерпеливый взгляд.

— И кремни же, ваше сиятельство, там у княжны дворовые-то. Аспиды бессловесные, слова не выманишь.

— Это нехорошо.

— Чего хорошего. Только, ваше сиятельство, я все же это дело оборудую.

— Как же?

— Да так. Девчонка там одна глаза на меня пялит.

— Агашка?

— Она самая, ваше сиятельство, в самую, то есть, точку попали.

— Так ты через нее?

— В лучшем виде дело оборудуем, ваше сиятельство, будьте без сумления… В душу-то девке влезть для меня плевое дело…

— Так орудуй.

— Беспременно, ваше сиятельство, с завтрашнего же дня…

— А потом, ты, может, мне и для другого дела понадобишься.

— Рад стараться…

— Ступай и действуй.

Яков вышел. Граф Иосиф Янович стал медленными шагами прохаживаться по кабинету. Он был доволен результатом своих переговоров с Яковом. Награда, ему обещанная, составляла для графа пустяшную сумму, а для его камердинера была целым состоянием.

Сметливый парень, конечно, несмотря на то что ходил по оброку, тяготился зависимостью от помещика, без которого он мог бы заняться в Петербурге самостоятельным делом. Он, несомненно, скопил себе уже кое-какие деньжонки, что с обещанными двумястами рублей составит капиталец, который даст ему возможность заняться торговлей и, кто знает, даже сделает впоследствии богачом. Сколько торговцев в России начинали так. Эти мысли, которые граф прочел на лице Якова при обещанной ему награде, говорили о том, что парень расшибется вдребезги, а все же сделает дело. Решение Якова обойти для этого Агашку также показалось графу удачным. Девчонка, конечно, проболтается перед своим ухаживателем, и эта болтовня будет самой истиной. Этого только и было надо.

Граф Иосиф Янович в этот день лег спать веселый и довольный. Ему снилась соблазнительная Таня, она же княжна Людмила Полторацкая.

VIII Облава

Уверенность в Якове не обманула графа Свянторжецкого. Не прошло и недели, как он знал то, что его главным образом интересовало в жизни княжны Людмилы Васильевны Полторацкой.

— Болтает Агашка, — доложил ему, между прочим, его камердинер, — что ходит к княжне какой-то странник.

— Странник! — даже привскочил с дивана, на котором лежал во время доклада Якова, граф.

— Точно так-с, ваше сиятельство… Странник, говорит… Пришел он, перво-наперво, как быть должно, вскоре после переезда их сиятельства в дом и велел доложить о себе…

— Как же он назвал себя? — спросил граф, уже сидя на диване и положительно съедая глазами Якова.

— Имени своего не назвал, а понес какую-то околесину.

— Какую же околесину?

— Доложите-де княжне, что я не кровопивец.

— Не кровопивец?

— Точно так-с.

— Это он, — вслух подумал граф.

— Кто-с?

— Нет, ничего… Так ты говоришь, что пришел и велел доложить о себе, что он не кровопивец.

— Так Агашка болтает, она ложь и я тож.

— А часто бывает он у княжны?

— Почитай несколько раз в неделю. Только как он попадает в комнату княжны — неизвестно.

— Как попадает, почему неизвестно?

— Потому во двор не ходит.

— Почему же знают, что он бывает?

— Агашка подглядела.

— Что же она об этом думает?

— Смекает, что у него ключ есть от калитки в саду.

— Ага… — протянул граф Иосиф Янович. — Ну, спасибо, ты службу свою мне сослужил, завтра же пошлю твоему помещику деньги и тебе обещанные выдам.

Яков весь так и просиял.

— Да неужто, ваше сиятельство?

— Верно, верно.

— И больше вам разузнавать ничего не надо?

— Ничего, братец, все разузнано в лучшем виде.

— Господи Иисусе Христе!

— Чего это ты?