Дочь тысячи джеддаков - [32]

– Что случилось с Деей Торис? – торопливо спросил я ее. – Отчего она не хочет говорить со мной?

Сола и сама, казалось, была в замешательстве, как будто бы странные поступки двух человеческих существ были недоступны ее пониманию, и так оно в действительности и было.

– Она говорит, что вы рассердили ее, и больше она ничего не хочет сказать, кроме разве того, что она дочь джеддака, и что ее унизило существо, недостойное чистить зубы у соража ее бабки.

Я помолчал несколько мгновений, потом спросил:

– Кто такой сораж, Сола?

– Небольшой зверек, величиной примерно с мою руку, с которым любят иногда играть красные марсианки, – объяснила Сола.

Недостоин чистить зубы у кошки ее бабки! Я подумал, что стою довольно низко во мнении Деи Торис! Но потом я не мог удержаться от смеха при этом, таком домашнем и потому таким земным сравнением. Я резко почувствовал вдруг тоску по родине, родному дому, так это было похоже на наше – «недостоин чистить ее ботинки». И вслед за этим потянулась вереница новых для меня мыслей. Я с изумлением стал думать о том, что делают подобные мне у себя дома. Я не видел их уже много лет. В Виргинии было семейство Картеров, состоявшее со мной в дружественных отношениях; меня считали там двоюродным дедушкой или чем-то вроде этого. Я мог пробыть в отсутствии двадцать или тридцать лет, и то, что меня с моими мыслями и чувствами мальчишки могли считать дедушкой, хотя бы и двоюродным, казалось мне величайшей нелепостью. У этих Картеров было двое младенцев, которых я очень любил и которые были убеждены, что на Земле нет никого, кто мог бы сравняться с дядей Картером; я видел их перед собой так же ясно, как видел себя стоящим под небом Барсума, и я тосковал по ним, как не тосковал еще ни по одному из смертных. Я был скитальцем от природы, и не знал, что значит слово – «дом», и все же, когда я произносил это слово, в моей памяти всплывала большая комната в доме Картеров, к ней-то и обратилось теперь мое сердце от холодных и враждебных существ, к которым я попал. Потому что разве не презирает меня даже Дея Торис? Я был низшим существом, настолько низшим, что был даже недостоин чистить зубы у кошки ее бабки! Но здесь на помощь мне пришло мое врожденное чувство юмора, и я, смеясь, вернулся к себе, на свои шелка и меха, и уснул под многолунным небом крепким сном усталого и здорового воина.

На следующий день мы рано пустились в путь и за весь день до самого наступления темноты сделали только один привал. Однообразие нашего путешествия нарушили два события. Около полудня мы заметили по правую руку от нас нечто очень похожее на инкубатор, и Лоркас Птомель послал Тарс Таркаса обследовать его. Последний взял с собой дюжину воинов, в том числе и меня, и мы понеслись через лежавший бархатистым ковром мох к небольшой загородке.

Это действительно был инкубатор, но яйца в нем были очень малы по сравнению с теми, которые я видел при моем прибытии на Марс. Тарс Таркас внимательно оглядел загородку, потом заявил, что они принадлежат зеленым людям варуна и что цемент стены едва высох.

– Их отделяет от нас не более одного дня пути, – воскликнул он, и воинственный пыл отразился на его свирепом лице.

В инкубаторе дела было немного. Воины быстро пробили брешь в стене и несколько человек, проникнув внутрь, поразбивали все яйца своими короткими мечами.

Потом мы снова сели верхом и присоединились к нашему каравану. Пока мы ехали обратно, я улучил мгновение и спросил Тарс Таркаса, были ли эти варуны, чьи яйца мы разбили, меньших размеров, нежели его тарки.

– Дело в том, что их яйца много меньше, нежели те, которые я видел в вашем инкубаторе, – добавил я.

Он объяснил мне, что яйца были только что принесены сюда.

Как и все яйца зеленых марсиан, они растут в течение пятилетнего инкубационного периода, пока не достигнут размеров тех яиц, которые я видел в день моего прибытия на Марс.

Мне было интересно узнать это оттого, что я никак не мог понять, каким образом зеленые марсианки могут при своих размерах производить на свет огромные яйца, вроде тех, из которых при мне выходили четырехфунтовые младенцы. Оказывается, только что снесенное яйцо размером лишь немного больше гусиного, и пока оно не начало расти, будучи подставленным под солнечные лучи, для вождей не составляет труда сразу перенести несколько сот яиц из крытых складов в инкубатор.

Вскоре, после происшествия с яйцами варунов, мы остановились, и во время этой остановки имел место второй значительный эпизод этого дня. Я был занят тем, что перекладывал седло с одного из моих тотов на другого, оттого, что я делил между ними дневной труд, когда ко мне приблизился Цад и, не говоря ни слова, нанес моему животному ужасный удар своим длинным мечом.

Мне не надо было справляться с учебниками марсианского хорошего тона, чтобы узнать, как ответить, оттого что я был так зол, что мне стоило большого труда заставить себя не воспользоваться револьвером и не уложить его на месте одним выстрелом; но он стоял передо мной в выжидающей позе с обнаженным длинным мечом и я решил вытащить свой меч и сойтись с ним в честном бою, приняв выбранное им оружие или даже меньшее.