Дочь Сталина - [27]

«В семье, где я родилась и выросла, все было ненормальным и угнетающим, а самоубийство мамы было самым красноречивым символом безысходности. Кремлевские стены вокруг, секретная полиция в доме, в школе, в кухне. Опустошенный, ожесточенный человек, отгородившийся стеной от старых коллег, от друзей, от близких, от всего мира, вместе со своими сообщниками превративший страну в тюрьму, где казнилось все живое и мыслящее; человек, вызывавший страх и ненависть у миллионов людей, — это мой отец…

Если бы судьба дала мне родиться в лачуге безвестного грузинского сапожника! Как естественно и легко было бы мне, вместе с другими, ненавидеть того далекого тирана, его партию, его дела и слова. Разве не ясно — где черное, а где белое?

Но нет, я родилась его дочерью, в детстве — любимой…»

Поневоле задумаешься над тем, что если так тяжко было «любимой дочери», действительно любимому ребенку вождя, то каково же пришлось другим его детям — старшему сыну Якову и родному брату Светланы Василию?..

Старший брат

Если младшие дети, Василий и Светлана, любимцы отца, унаследовали его неукротимый нрав, честолюбие, упрямство, властность, то Якову ничего не досталось от Иосифа Джугашвили, кроме миндалевидного разреза глаз. И фамилии. Младшие дети с рождения были записаны под псевдонимом.

Первая жена Сталина Екатерина Сванидзе, прачка, зарабатывала на жизнь поденкой. Она тяжело заболела и умерла, когда Якову было всего два года. В его метрике записан не год рождения, а дата крещения — 1908-й. На самом деле Яков на год старше. Когда это позднее обнаружилось, тут же поползли слухи — Яков не сын Екатерины Сванидзе, а незаконнорожденный, кто же его мать? На самом деле, бабушке Якова хотелось, чтобы в будущем внук получил годовую отсрочку от службы в армии, вот она и уговорила священника изменить дату рождения.

До четырнадцати лет мальчик воспитывался в семье родной тетки Александры Сванидзе. И был вполне счастлив. Но его дядя Александр Сванидзе решил, что только в Москве, рядом с отцом Яков сможет получить хорошее образование и кем-то стать. В 1921 году мальчика посадили в поезд и отправили в столицу.

Говорят, Сталин был очень недоволен его приездом. Он любил маленьких детей, из которых можно, по его мнению, вылепить все, что угодно, любой характер. А тут ему на голову свалился подросток, почти сложившийся человек. И внешностью, и характером Яков пошел в мать — спокойный, медлительный, мягкий. С первых же дней он очень раздражал отца.

Даже мачеха была к нему добрее и внимательнее.

Яков чувствовал себя одиноким, чужим и ненужным в этой семье. Закончилось его беззаботное детство. Он замкнулся, сделался угрюмым и нелюдимым.

К тому же первое время он плохо понимал по-русски, и учеба в русской школе стала для него сущей мукой. Но Яков был очень трудолюбив и старателен. Как и многие мальчишки, он начал втайне покуривать со сверстниками в школе и часто бывал нещадно бит за это отцом. Однажды он провел ночь в коридоре вместе с охранниками, потому что отец учуял запах табака и выгнал его из дома.

Все родственники и знакомые замечали, как сурово, порой жестоко Сталин обращался со старшим сыном. Но он бывал невыносимо груб и с женой, не говоря уже о соратниках и подчиненных. И все же Яков не был изгоем в семье. Как и младших детей, его возили в школу на автомобиле, ему полагалась охрана.

Яков долго жил в большой дружной семье, с двоюродными братьями. Ему очень нужны были близкие люди, внимание и забота. Мачеха была занята маленькими детьми. Яков вначале тянулся к отцу, пытался ему угодить, добиться от него похвалы. Но всякий раз отец отвечал ему равнодушием или презрительной усмешкой. Сталин был невероятно подозрителен и не делал исключения для детей: если Яшка ластится к нему — значит, ему что-то нужно.

В доме его так и звали — Яшкой. Со временем Яков Привык жить сам по себе. И стал очень самостоятельным, в отличие от брата и сестры. Эта самостоятельность проявилась в том, что после окончания школы он сам выбрал себе институт, отнес документы в приемную комиссию и стал сдавать экзамены. Никто за него не хлопотал, никто не звонил из приемной Сталина ректору МИИТа. А в институте никто не обратил внимания на скромного абитуриента Джугашвили.

И только после экзаменов ректору позвонил сам Сталин и осведомился, правда ли, что Яков Джугашвили успешно сдал экзамены и зачислен в институт. Перепуганный ректор пролепетал, что это правда.

В институте Якова любили за простоту и непритязательность. Он никогда не выпячивал свою принадлежность к кремлевской элите, всегда держался в тени, в отличие от младшего брата Василия. Характеристикам того времени едва ли можно доверять, но все характеристики Якова эти его качества подчеркивают. Он принимал посильное участие в общественной жизни института, писал заметки в институтскую стенгазету. И не раз становился победителем в шахматных турнирах.

Светлана Аллилуева вспоминает старшего брата с любовью. Яков мог бы стать ее единственным лучшим другом на всю жизнь. К сожалению, отношения с родственниками, племянниками и даже собственными детьми нельзя назвать близкими и теплыми. Но с Яковом они могли сложиться по-другому. Он был так «очаровательно спокоен», мягок, терпелив.