Дочь снегов. Сила сильных - [11]

Эта мысль заставляла ее трепетать от восторга, гордиться этим извечным стремлением человека к господству. И она решительно вступила в вереницу людей, которые выходили из клубов вихря внизу и тонули в снежном смерче наверху.

Подгоняемая вьюгой, она проникла в ущелье, сдирая кожу с рук, спустилась по вулканическим обломкам могучего прародителя Чилькута и вышла на суровый берег озера, которое образовалось в выемке кратера. Озеро злобно бурлило и выбрасывало белые шапки пены. Сотни людей стремились переправиться на другой берег, но лодок нигде не было видно. Рахитичный скелет из палок, обтянутый просмоленной парусиной, покоился на скалах. Фрона разыскала владельца этого сооружения, добродушного молодого парня, с живыми черными глазами и выдающимися скулами. Да, он и есть перевозчик, но на сегодня он покончил с работой. Слишком бурно для переправы. Обычно он берет по двадцати пяти долларов с пассажира, но сегодня он вообще не намерен никого перевозить. Разве она не расслышала? Сегодня слишком бурно. Да, вот именно поэтому.

— Но ведь мне вы не откажете? — спросила она.

Он покачал головою и бросил взгляд на озеро.

— Там дальше еще неспокойнее, чем здесь у берега. Даже большие деревянные лодки не справятся в такую непогоду. Последнюю, которая пыталась перебраться на ту сторону с партией носильщиков, прибило к западному берегу. Это произошло на наших глазах, и так как оттуда нет дороги по берегу озера, то им придется торчать там, пока буря не утихнет.

— Но этим людям все-таки лучше, чем мне. Мое снаряжение находится в Счастливом лагере, а здесь мне, пожалуй, будет не совсем удобно ночевать. — Фрона очаровательно улыбнулась. Но в улыбке этой не было и намека на женскую беспомощность, взывающую к силе и великодушию мужчины. — Подумайте и перевезите меня.

— Нет.

— Я заплачу вам пятьдесят долларов.

— Говорю вам — нет.

— Но, право, я нисколько не боюсь.

Глаза парня сердито засверкали. Он резко обернулся к ней, но внезапно промелькнувшая мысль помешала ему произнести слова, готовые сорваться с языка. Фрона поняла вдруг, что задела неосторожным намеком самолюбие юноши, и открыла рот, чтобы объясниться. Но сообразив, что это, пожалуй, единственный способ добиться желанной цели, она вовремя спохватилась и промолчала. Они стояли, подавшись всем телом в сторону ветра, как делают это моряки на палубе во время качки, и твердо смотрели друг другу в глаза. Волосы его мокрыми завитками прилипли ко лбу, Фронины же развевались длинными прядями и яростно хлестали ее по лицу.

— Ну, так едем! — Он сердитым движением спустил лодку на воду и всунул весла в уключины. — Влезайте! Я перевезу вас, но совсем не ради ваших пятидесяти долларов. Вы заплатите обычную цену, и дело с концом.

Порыв ветра подхватил легкую скорлупу и отбросил ее на несколько десятков футов лагом. Пена залила лодку колючим дождем, и Фрона сразу же принялась работать черпаком.

— Нас, кажется, относит к берегу, — прокричал он, берясь за весла. — Это будет неприятно… для вас. — Он сердито посмотрел на нее.

— Нет, — поправила она, — это будет очень неприятно для нас обоих. Провести ночь без палатки, без одеял, без огня, брр… Но я уверена, что нас не прибьет к берегу.

Она вышла из лодки на мокрые камни и помогла ему вытащить брезентовое суденышко и вылить из него воду. С обеих сторон поднимались лишь голые скалы. Мягкий снег крупными хлопьями покрывал все вокруг, и в сгущающейся темноте можно было с трудом разглядеть несколько залитых водою ям для хранения припасов.

— Вы хорошо сделаете, если поторопитесь, — посоветовал он девушке, благодаря ее за помощь и снова спуская лодку на воду. — Отсюда до Счастливого лагеря две мили по тяжелой дороге. До самого места не наберешь и охапки хвороста. Поторапливайтесь. До свиданья.

Фрона пожала ему руку.

— Вы славный малый, — сказала она.

— О, пустяки, — ответил он, с лихвой возвращая ей рукопожатие. Лицо его выражало искреннее восхищение.

Десяток палаток мрачно держались на своих колышках у опушки строевого леса, перед Счастливым лагерем. Утомленная за день, Фрона переходила от палатки к палатке. Мокрое платье тяжело облегало ее усталое тело, а ветер жестоко хлестал ее, налетая то с одной, то с другой стороны. Проходя мимо одной из палаток, она услышала вдруг изощренную ругань и решила, что так браниться может только Дэл Бишоп. Но, заглянув внутрь, Фрона убедилась, что ошиблась, и пошла дальше. Пространствовав таким образом довольно долгое время, она дошла до последней палатки. Бишопа нигде не было. Девушка отвязала полу и заглянула внутрь. Трескучая свеча освещала единственного обитателя, который, стоя на коленях, усердно раздувал огонь в маленькой дымящей юконской печурке.

Глава IV

Фрона развязала завязки, соединявшие внизу полы палатки, и вошла внутрь. Человек продолжал раздувать огонь, не замечая ее присутствия. Фрона кашлянула, и он поднял на нее покрасневшие от дыма глаза.

— Ладно, — произнес он довольно небрежным тоном. — Закрепите полы и устраивайтесь поудобнее. — Затем снова вернулся к своей нелегкой задаче.

«Нечего сказать, гостеприимно», — заметила она про себя, подчиняясь его приказанию и подходя к печке.