Дочь Птолемея - [15]

— А каков он из себя внешне?

— Невысокого роста, худ и бледен. В движениях стремителен, держит голову слегка наклоненной к левому плечу.

— Ты видел его, Нофри? Собственными глазами?

— Я несколько раз встречался с ним в Риме.

— А случалось ли тебе наблюдать, как он ест? Да-да. — Дидим пошевелил губами, будто бы жует пищу.

Нофри налил из амфоры вина в металлический стакан и пригубил.

— Какой запах! Хочешь попробовать? — И передал Дидиму стакан, наполненный до краев.

— Я расплескаю, — засмеялся Дидим, однако не обронил ни капли, донес до рта и сделал несколько глотков. — Недурно, скажу тебе. Совсем недурно.

— Я присутствовал однажды на их общей трапезе, на вилле Антония, в предместьях Рима, — сказал Нофри, плеснув в свой стакан ещё немного вина.

— Ну и каков он тебе показался?

— Неприхотлив. Ест быстро и скоро насыщается. Не то что наш Антоний, тот даже незначительную трапезу может растянуть на весь вечер.

Дидим радостно хлопнул себя по коленке, глаза его возбужденно заблестели, а губы растянулись в улыбке.

— Так я и думал. Мы имеем перед собой два типа человеческого характера, совершенно противоположных один другому.

— И как ты думаешь, кто из них возьмет верх?

— Все зависит от обстоятельств и от их бойцовских качеств. Случалось ли им играть между собой в какие-нибудь игры? Ну, допустим, в кости, в шашки…

— Этого я не видел. Но вот однажды они стравили своих петушков.

— Ну-ка, ну-ка! — проявил веселое любопытство Дидим. — И что же вышло?

— Петушок Октавиана поклевал петушка Марка Антония. О, как расстроился Антоний. Октавиан же остался спокоен, точно с самого начала был уверен в победе своего петушка.

— Вот тебе и божественное предзнаменование! Рано или поздно молодой возьмет верх. Несомненно, он одержит победу. Если и к оракулу обратишься, другого ответа не получишь.

Дидим свесил босые ноги, которыми не достал до пола.

— Теперь давай поговорим о нашей несравненной. Вначале ты обмолвился о завещании Цезаря. Сказал, что Октавиан наследник по завещанию. А как же сын Клеопатры? Неужели Гай Юлий не упомянул о нем ни словом?

— Так оно и было. Клеопатра надеялась, что за её сыном он закрепит хотя бы Египет.

Дидим покачал головой и серьезно заметил:

— Мог ли он закрепить за своим сыном то, что ему не принадлежало? Если бы он прожил ещё года два-три и стал бы полноправным властителем Рима, возможно, это и состоялось бы… Клеопатре не повезло. Так же как не повезло и самому Цезарю. Он не учел решимости и дерзости честолюбивых людей. Цезарь должен был погибнуть, чтобы уступить место молодым. Он расчистил дорогу, как некогда Геракл расчистил Авгиевы конюшни, но воспользуются плодами его труда другие. Увы, это обычный случай. Если бы бог не лишал бодливых коз рогов, они бы перепортили всех своих сестер. Налей-ка мне еще, дружок! Твое вино пришлось мне по вкусу. — И он протянул свой стакан.

— Я вот обратил внимание, — говорил Дидим, попивая вино мелкими глотками, — на твои амфоры. Где ты раздобыл такую красоту?

И он указал взглядом на две невысокие овальные амфоры, каждая с двумя ручками, из обожженной глины и с чернофигурной росписью. На одной амфоре была изображена олимпийская борьба, а на другой — охота на кабана с собаками.

— Нигде, — ответил Нофри, разведя руками. — Они здесь так и стояли. Вероятно, это приобретение Габиния. Он ведь, как ты знаешь, любил керамику.

— Прав мудрец, который сказал, что любовь вседеятельна и полезна. Любовь Габиния к керамике навела меня на мысль: а что, если наполнить эти амфоры розами, которые растут в твоем саду, и отправить в подарок Клеопатре?

— У неё таких роз полон сад!

— Не говори! Я видел твои розы — крупные и сладостные по запаху. Если у неё такие же, то это не беда. Для женщины цветы всегда желанны. Тем более в таких амфорах.

— Сдались тебе эти амфоры, — засмеялся Нофри. — Посылай, коль хочешь!

Дидим поднял указательный палец вверх, рассуждая:

— Но непременно амфоры надо отослать до пира. А когда, собственно, состоится эта желанная трапеза?

— В ближайшие два-три дня.

— Я так горю желанием увидеть нашу несравненную, что, пожалуй, постараюсь с ней свидеться раньше. Да-да. Мне это крайне необходимо. И эти амфоры как раз кстати.

— Да как же ты к ней попадешь раньше, если она никого не принимает?

— О, Нофри! Ты, видимо, забыл, что ромейская война научила нас проникать во дворец, минуя стражу…

— Ты хочешь пробраться через двойное кольцо стен, в проходе которых гуляют львы? Неужели ты забыл чудовище Хосро?

— Так эта зверюга ещё жива? Хорошо, что сказал. Я подумаю, как избежать с ним встречи.

— Но ты рискуешь. Кроме львов, там есть ещё эфиопы, которые метко пускают стрелы.

— Эфиопы мне не страшны. Помнишь, что нам гадали халдеи? Помнишь, как один из них предсказал, каким путем Клеопатра сможет стать царицей? Ну так вот… Тот же халдей предсказал, что я помру своей смертью, если меня не приговорит кто-нибудь из царей. Так что от сильных мира сего я стараюсь держаться подальше.

— Не забывай, что Клеопатра — дочь Птолемея Авлета и внучка царей Египта!

— Знаю, знаю, что ты хочешь сказать. Ну, нет! Моя наипрекраснейшая, разумнейшая Клеопатра никогда не причинит мне зла. Я в этом убежден.